Экс-глава МВД Анатолий Куликов – о неизвестных страницах чеченской войны
В 2019 году исполняется 25 лет с начала чеченской войны. Она стоила тысяч жизней и продолжалась почти 15 лет, а её последствия до сих пор оказывают влияние на политическую ситуацию на Кавказе и в стране в целом. Как вызревал этот кровавый конфликт, почему федеральные силы с самого начала понесли столь страшные потери, кто помогал чеченским сепаратистам? Об этом в интервью «Нашей Версии» рассказал экс-министр внутренних дел России генерал армии Анатолий Куликов.
– Анатолий Сергеевич, как вы считаете, можно ли было вообще не начинать эту войну или же она была неизбежна?
– Скажу так: если бы представители федерального центра понимали истинную природу этого конфликта и не способствовали до того приходу к власти Дудаева, то, наверное, и войны этой могло бы не быть. Начать, пожалуй, надо с того момента, когда президент России Борис Ельцин, находясь летом 1990 года в Казани, сделал своё знаменитое заявление, выступая на митинге: «Берите суверенитета столько, сколько сможете проглотить!» Вот Джохар Дудаев после августа 1991 года и постарался проглотить этот суверенитет вместе с военной структурой, что находилась на территории Чеченской Республики. А там было много чего: 73-й окружной учебный центр, две части внутренних войск и т.д. Затем Дудаев своим волевым решением создал так называемый общенациональный конгресс чеченского народа, который затем превратился в вооружённый отряд, и разогнал Верховный совет Чеченской Республики во главе c Доку Завгаевым. При этом председателя Городского совета Грозного Куценко вообще выбросили со второго этажа здания горкома. В итоге своими бессрочными митингами этот конгресс при попустительстве федеральной власти России путём вооружённого мятежа захватил власть в республике. А президенту России Ельцину на тот момент не хватило настойчивости, чтобы введённый по инициативе вице-президента Александра Руцкого режим чрезвычайного положения на территории Чечни был поддержан и доведён до своего логического конца. Верховный Совет РФ в лице его руководителя Руслана Хасбулатова не только отрицательно отнёсся к введению ЧС в Чечне, но и отменил его. Что ещё больше вдохновило дудаевцев на новые «подвиги». В результате Дудаев превратил Чечню в криминальный отстойник – количество убийств доходило до 2,5 тыс. в год. Я уже не говорю о фальшивых авизо, которые разрушали бюджет страны.
– Что в этот период делали вы?
– После назначения меня в декабре 1992 года командующим внутренними войсками МВД России я несколько раз выезжал к административной границе Чечни, каждый раз наблюдая массовые движения русских беженцев. Этих людей новые хозяева республики вынуждали продавать за бесценок дома, после чего, как домашнюю скотину, вывозили к границе, где стояли внутренние войска. Понимая, что финал всего этого может быть очень печален, я направил съёмочную группу МВД, которая сняла девятичасовой документальный фильм. Из него я сделал выжимку на 30 минут с самыми душераздирающими фактами, показав её главе президентской администрации Филатову, тогдашнему главе МВД Ерину, директору ФСБ Степашину и вице-премьеру Шахраю. Сказал: видите, что творится, нам рано или поздно надо будет вмешаться в этот процесс! Так давайте не будем молчать и развенчаем имидж этого якобы «борца за независимость» от России генерала Дудаева, покажем его истинное лицо! Все они согласились: что-то делать надо. Но в итоге никто не пошевелил и пальцем.
Дальше больше. Начиная с марта 1994 года обнаглевшие до крайности бандиты стали захватывать заложников и увозить их в Чечню, требуя выкуп. Естественно, что не реагировать на это дальше было уже невозможно.
«Во всех неудачах штурма Грозного виновен федеральный центр»
– Фактически война в Чечне началась не с новогоднего штурма Грозного, а 26 ноября 1994 года, когда была предпринята попытка захватить столицу Чечни с помощью так называемых сил Временного совета Чеченской Республики под руководством Автурханова. Правда, довольно скоро стало известно, что за танковыми рычагами сидели российские военнослужащие. Причём знающие люди потом говорили, что этот провалившийся штурм пошёл только на руку Дудаеву.
– Вы правы, начало войны приостановило падение популярности Дудаева. Иначе бы ещё полгода, максимум год, и его окружение само решило бы проблему пребывания Дудаева на этом свете. Но отбитый штурм Грозного поднял рейтинг генерала Дудаева и сделал из него национального героя.
Что же касается провалившейся операции, то я вновь скажу: во всех неудачах штурма Грозного виновен федеральный центр. Группа, которая и руководила действиями Умара Автурханова, и сделала на него ставку, возглавлялась председателем Комиссии по разрешению чеченского вопроса Егоровым. Также в неё входили тогдашний глава ФСБ РФ Степашин, глава Управления ФСБ по Москве и Московской области Савостьянов и замминистра по делам национальностей Котенков. Я не знаю, кто именно из них был автором затеи по набору добровольцев из числа российских танкистов. Помню лишь, как командующий группировкой внутренних войск в Моздоке генерал Романов доложил мне: для выполнения этой операции прибыли (как он заявил) мальчишки, которых никто из Министерства обороны даже не встретил. Потому Романов попросил разрешения их накормить и обогреть. А дальше пошло прескверное исполнение плана, поскольку в эту операцию вообще никто из Генштаба или из МВД не вмешивался. Единственное, мы передали им боевую технику и оружие.
План провалился по той простой причине, что в этой операции была задействована разношерстная публика. Были танки с экипажами, и были два муниципальных батальона милиции Автурханова, которые эти танки бросили без прикрытия, после чего их просто подожгли и уничтожили.
– Увы, ещё большей трагедией стал штурм Грозного, произошедший 31 декабря. Федеральные войска понесли огромные потери. Недаром сразу же возник вопрос: почему бандитская армия смогла победить армию регулярную?
– Штурм не удался, потому что войска Российской армии не были готовы к операции. Не были никем учтены условия боевых действий в городе, также сказалась и слабая подготовка личного состава. Армия абсолютно не была готова к гражданской войне: воевать с собственным народом на собственной территории. Как только Дудаев в 1991 году выгнал силовые структуры с территории Чечни, российские власти утратили контроль над ситуацией. В связи с тем, что МВД уже не могло контролировать криминальную обстановку в Чечне, а Генштаб не мог вести на её территории разведку, поскольку он не имеет права вести её на своей территории, и пошло такое безобразное исполнение планов по наведению конституционного порядка в Чечне. Наши войска двинулись через Ингушетию, а ингуши вышли на улицы своих сёл и не пустили их. В итоге нашим военным пришлось уговаривать старейшин ингушских сёл – так они и двигались в час по чайной ложке. Также был утрачен факт внезапности при блокаде Грозного.
«Дудаев был уже полностью невменяем»
– Неудачи федеральных сил стали восприниматься ещё острее после того, как летом 1995 года Шамиль Басаев захватил Будённовск. Помню, для страны это был шок – оказалось, что бандиты могут превратить в поле битвы мирный город.
– На самом деле Басаев совершил свой рейд на Будённовск от отчаянья, понимая, что война подходит к концу. К тому времени уже все районные центры Чечни были в руках федеральных сил, и в связи с этим Басаев решился на дерзкий теракт. Ему требовалось заставить Россию сесть за стол переговоров, и это ему удалось.
Вы наверняка помните, что было дальше. Премьер-министр Виктор Черномырдин дал разрешение на выход из Будённовска. Басаев договорился с Черномырдиным, что пойдёт на Ведено. 18 июня мне где-то часа в четыре в Ханкалу на командный пункт позвонил глава ФСБ Сергей Степашин: «Мы здесь держим Шамиля и не выпустим его». Я в ответ попросил его предупредить меня, если обстановка изменится, чтобы я к чему-то был готов. В 18 часов он мне в Ханкалу звонит и говорит: «Они уже на подходе к тебе, ты их давай встречай!» Мне мой помощник докладывает: 20 машин с террористами сопровождают колонну машин, идущих по маршруту Моздок – Грозный, а в столице Чечни вовсю идёт оживление сепаратистов, вдохновлённых действиями Шамиля Басаева. Конечно, я понял, что может произойти, если Басаев войдёт в Грозный. В Грозном его ожидал бы триумф, и наши войска были бы вынуждены выйти из него. Тогда я поднял вертолёт и послал к Басаеву генерала с приказом возвращаться назад. А заодно распорядился, чтобы из Моздока выдвинули танковый взвод, закрыв проход на Грозный.
Басаев подошёл со своей колонной, увидел танки. Я предупредил, что в случае неповиновения моему приказу открою огонь. В итоге он развернулся и пошёл другим путём. Мы, конечно, применили авиацию, и несколько машин с боевиками были уничтожены, но Басаева в них не было, он, к сожалению, тогда ушёл. Могли мы уже тогда уничтожить Басаева? Конечно, могли, но там было 120 журналистов, 120 добровольных заложников.
– А можно ли было вообще выпускать его из Будённовской больницы, что тогда сделал премьер России Виктор Черномырдин?
– Нет, ни в коем случае. Нигде в мире, ни в одной стране политики не вмешиваются в работу спецслужб своей страны, это только у нас так произошло, этого вообще не должно было быть! Там должны были работать те, кто обучен борьбе с террористами. Вести переговоры политикам с террористами нельзя. Ошибка заключалась в том, что Басаеву начали предоставлять телекамеры в больницу, а главная цель террористов всегда заключается в том, чтобы засветиться. Всё это и произошло в Будённовске.
– Зато другая спецоперация оказалась более успешной – в апреле 1996 года был ликвидирован Джохар Дудаев. Однако те, кто считал, что после его смерти война закончится, ошиблись. Может быть, с Дудаевым ещё можно было договориться?
– Нет, на тот момент с ним было невозможно договориться. Ведь до этого с ним уже пытался договориться Аркадий Иванович Вольский. Но Дудаев был уже невменяем и не мог адекватно реагировать на происходящее вокруг него. Он очень отрицательно влиял на ход событий тех дней.
И если бы не Дудаев, то мы бы договорились с чеченской стороной по политическому блоку вопросов и Чечня ещё тогда осталась бы в составе России как её субъект Федерации. И Усман Имаев, и Аслан Масхадов уже были готовы к этому, но к этому не был готов только Джохар Дудаев, и он препятствовал этому договору, хотя все с его стороны были «за». Мы договорились по военному блоку: оставались в Чечне две бригады – Минобороны и МВД. Дудаев, я ещё раз повторюсь, играл отрицательную роль в ходе данных переговоров.
«Мне приходили телеграммы о прекращении бомбардировок боевиков»
– Не раз приходилось слышать, что поддержку чеченским террористам оказывали в то время российские олигархи. Прежде всего называлось имя Бориса Березовского. Это так?
– Не могу утверждать, что Березовский имел связь с ними в 1994 году. Но что касается действий самого Бориса Абрамовича после того, как он стал заместителем секретаря Совета безопасности РФ, то однажды у меня с ним состоялся очень серьёзный разговор. Причиной стало то, что он через своего партнёра по бизнесу Бадри Патаркацишвили направил деньги, которые тот передал Басаеву на станции Слепцовская в присутствии президента Ингушетии Руслана Аушева. По нашим данным, там было 10 млн долларов. Сам Борис Абрамович, когда я спросил его, зачем же он шлёт такие деньги бандиту, ответил: мол, не 10, а всего 1 миллион. А сделал он это потому, что правительство России разрушило Чечню, вот он и дал миллион долларов на восстановление цементного завода в Грозном. Хотя понятно, что эти деньги пошли на закупку бандитами оружия и техники, и потом этим оружием они убивали наших солдат.
– Попытались ли вы объяснить ему, что он явно занимается не теми вещами?
– На тот момент, когда у нас с ним состоялся этот разговор, я был министром внутренних дел РФ, а Березовский уже был заместителем председателя Совета безопасности. И моё ведомство получило указание от президента России Бориса Ельцина, что всю полноту работы по нормализации обстановки в Чечне ведёт только Совет безопасности во главе с Иваном Петровичем Рыбкиным. Так вот, после того как я сделал несколько заявлений о связи Березовского с чеченскими боевиками, Рыбкин пожаловался на меня Ельцину, и тот категорически запретил МВД РФ вмешиваться в дела Чеченской Республики.
– С Березовским связывают и ваш конфликт с Александром Лебедем, который однажды прямо сказал, имея в виду вас: «Два пернатых в одной берлоге не уживутся».
– Не знаю, насколько здесь был замешан Березовский, конфликт с Александром Лебедем возник по совершенно конкретном поводу. Как вы знаете, 31 августа 1996 года в Хасавюрте были подписаны соглашения с Асланом Масхадовым о прекращении боевых действий и выводе из Чечни федеральных сил. Я был противником заключения этих соглашений – к 14 августа 1996 года мы уже практически пробили коридоры и приступили к зачистке Грозного от бандитов. Но Лебедю требовалось мирное соглашение. Он считал, что президент Ельцин уже не жилец и вот-вот отойдёт в мир иной. В связи с этим даже Лебедь не скрывал от генералов, с которыми он прибыл в Грозный, свои намерения стать следующим президентом России. И для этого ему нужно было продемонстрировать россиянам, что остановил войну. Потому Лебедь торопился. На заседании у Черномырдина он зачитал текст соглашения. Конечно, представители Министерства юстиции и МВД и Министерство по делам национальностей внесли свои коррективы. А я даже просил депутата Госдумы Владимира Петровича Лукина выехать в Хасавюрт, для того чтобы на месте не допустить никаких глупых формулировок. Лукин вылетел туда, после чего позвонил мне из Хасавюрта и сказал, что ничего не смог сделать – Лебедь ни с кем не захотел разговаривать и подписал то, что ему было нужно. Так этими хасавюртовскими соглашениями он фактически свёл на нет все усилия по нормализации обстановки в Чечне. А до этого Лебедь фактически обвинил меня в коррупции. Так и заявил на парламентских слушаниях депутатам: «Я вам скажу, кто и за сколько продал Чечню!» В ответ я попросил провести открытые слушания, на которых Лебедь не смог ничего сказать.
– Коль уж зашла речь о политике – приходилось слышать, что чеченские террористы в то время имели связи едва ли не на уровне высшего руководства страны. У Дудаева правда были информаторы в Кремле?
– Конечно, они могли быть, раз мне приходили телеграммы о прекращении бомбардировок чеченских гор, где укрывались боевики. Причём на телеграммах стояла подпись Бориса Ельцина. Понятно, что он не сам их писал – он же не следил подробно за тем, как идут боевые действия, это не уровень президента. Значит, кто-то приносил ему телеграммы на подпись. Кто? Не знаю, это могла бы выяснить военная контрразведка. Но явно человек был из его ближайшего окружения.
Игорь Латунский
По материалам: “Наша Версия”
