Почему москвичи предпочитают жить в… хостелах?
Ежедневно в вены мегаполиса вливается свежая кровь — тысячи человек из сотен городов и районов страны добровольно везут себя сюда, чтобы стать мышцами и мозгами города, обменять свое время и силы на энергию денег.
Это они занимают относительно дешевые койко-места в хостелах и общежитиях, не обращая внимания на временные стесненные условия.
Но есть в современных ночлежках и другая категория граждан, которую никак не ожидаешь тут увидеть. Это коренные москвичи. Люди с пропиской, родственными связями, порой даже не бедные. Они-то что забыли на этих койках за тряпочными шторками?
В хостел — на Мерседесе
Виктор занятой человек, постоянно в разъездах, возвращается поздно вечером, иногда ближе к полуночи. Среднего роста, одет в джинсы и свитер, всегда чисто выбрит. Говорит, что у двух его предприятий дел невпроворот, надо за всем следить, обеспечивать рабочих материалами, в том числе заканчивать строительство загородного дома для одного крупного чиновника. Говорит, что дети учатся за границей, с женой в разводе, а собственная московская квартира находится в ремонте.
Что из его слов правда, а что вымысел — никто узнать не пытается, да и зачем? Хостел — не то место, где выводят на чистую воду, здесь достаточно слушать и быть услышанным. А если ты не жмот и готов угостить за столом соседей — то с тобой всегда поддержат беседу и составят компанию.
В хостеле Виктор проживает уже больше трех месяцев, и за это время сложился определенный круг отношений и знакомств. К его позднему возвращению администратор Нина обычно жарит картошку, а он к столу привозит что-нибудь вкусное: готовое мясо, грибочки, выпечку. На ужин зовет еще двух-трех человек — покровительственно, как хозяин, приглашающий за трапезу бедных родственников.
Публика в хостеле не щепетильная, поэтому откликается легко, особенно женщины, которые так и норовят за столом побольше выведать о нем. Спрашивают, когда же он закончит ремонт, домой вернется?
— Мне в квартире скучно, что я там забыл? — отмахивается от вопросов Виктор. — Мне здесь хорошо. Светло, тепло, люди хорошие…
«Хорошие люди» понять такого не могут: как можно человеку с деньгами и квартирой жить в хостеле? Нюхать чужие потные тела, слушать храп соседей, терпеть причуды некоторых постояльцев? А неадекватные типы тут не редкость. Приедет такой в Москву из Тьмутаракани, и давай права качать.
Бродить ночью по комнатам, ругаться с администратором. Только к утру и успокоится, когда всем добрым людям на работу пора вставать.
Попытки завязать с Виктором более тесную дружбу у дам оканчиваются ничем, не проявляет он ни к кому ответного интереса, просто улыбается и все. В отместку женщины по углам перемывают ему кости, насмехаются над его привязанностью к хостелу, высказывают сомнения в наличии у него имущества, называют проходимцем. А все равно с замиранием сердца смотрят в окошко, когда Виктор легкой походкой идет к своему Мерседесу и плавно выруливает из двора.
Побег в люди
Шумно, с апломбом в хостел заселяется Вера Ивановна, крупная женщина лет 65, вылитая Фрекен Бок из мультфильма про Малыша и Карлсона.
При ней чемодан и деревянная трость, хотя в ее походке чувствуется физическая сила. Она скрупулезно интересуется ценами, условиями проживания, торгуется, выговаривает скидку в десять процентов, а потом чуть свысока объясняет администратору:
— Вы не подумайте, я не такая, кто в подобных местах живет. Я первый раз в жизни, по просьбе очень хороших людей, сдаю свою квартиру. Да и то потому, что в санаторий еду…
Администратор согласно кивает головой и опускает глаза: таких начинающих московских бабушек тут видят постоянно. С виду — ангелы, про «первый раз» рассказывают, а у самих глаз наметанный: наизусть знают все правила хостела, сходу выпрашивают койку на нижнем ярусе. И зачем важности нагонять? Все понимают, что таким образом пенсионеры подрабатывают. Не обязательно на кусок хлеба, а вот как эта особа — для путешествия на Кавказские минеральные воды.
В комнате Фрекен Бок делает всем замечания, двигает тростью чужие сумки, требует освободить для нее стул. Спустя полчаса кое-как утихомиривается, укрывшись пледом дремлет вполглаза. И тут в комнату входит ничего не подозревающий студент, тянет носом и говорит громко:
— Фу, надо открыть форточку, выветрить старушечий душок!
Вера Ивановна подскакивает, как на иголках — такого она не ожидала. В адрес студента сыплются обвинения в хамстве, дерзости, неуважении к возрасту. Студент еще не понял, с кем связался, а потому настаивает на проветривании комнаты, тем более что его койко-место как раз над старушкой находится.
Женщина мчится к администратору — требовать выселения языкатого оболтуса! Весь хостел на ногах — что случилось, кого бьют? Администратор отводит студента в сторону и тихо просит переселиться в соседнюю комнату, иначе этот кошмар не кончится всю ее смену.
Выселив студента, Вера Ивановна немного успокаивается и идет в столовую. За чаем она рассказывает про успешную карьеру сына, его постоянные командировки за границу, про милых внуков, играющих в хоккей. И такой чай, как здесь, она не любит. А вот у ее подруги Эмилии — настоящий чай из Китая, он так изящно распускается в прозрачном чайнике…
Собеседницы исподволь спрашивают, велика ли квартира у сына? Может, ради экономии следовало недельку пожить у него?
Такой поворот разговора Вере Ивановне не нравится, она кривит губы:
— Деревенские рассуждения! Современные люди не надоедают друг другу, не вешают на родственников свои проблемы! Вот я уже придумала, на какие процедуры запишусь в санатории…
Слушательницы переглядываются — понять ее настоящую историю уже нетрудно. Не нужна она в семье сына, особенно невестке, с таким-то характером. И подруге Эмилии не с руки ей рассказывать про свои кульбиты с квартирой. А в хостеле пожить — так это ей даже нравится. Можно немного покачать права, почувствовать свою значимость, пообщаться с людьми. Пусть с чужими, но все же не из телевизора и не по телефону с родней для галочки. А подлатав свое здоровье минеральной водой и чистым воздухом Кисловодска, она вернется домой и будет всем с удовольствием рассказывать про курортный отдых… До следующего побега в люди.
Пока жизнь не наладится…
Лиза обучает игре на фортепиано детей в детской школе искусств. Глаза с поволокой, культурная и тихая, готова поделиться последним пакетиком чая. От родительской опеки и авторитарного влияния ушла в двадцать лет, и вот уже десять лет находится в одиночном плавании. С личной жизнью как-то не сложилось, зато есть профессия и любимая работа. Последние лет пять снимала с подругой квартиру. А тут навалилось все сразу — на работе неприятности, отобрали половину часов, подруга с квартиры съехала, а ей одной такие расходы не по карману.
Почему в хостел переехала, а не домой вернулась к родителям, с которыми за эти годы отношения выровнялись и даже стали доверительными? Понятно почему — чтобы не расстраивать и не подтверждать их давние прогнозы: музыка не прокормит! В хостел заехала на неопределенный срок, пока жизнь не наладится. За все эти годы в ее ранимой и чуткой душе много такого скопилось, чего родным не расскажешь — зачем волновать, с коллегами не поделишься — слухи распустят, а здесь вдруг кто потянул за ниточку… И Лиза говорит. Длинными вечерами все свои истории, обиды выплескивает в сумерки комнаты, достает из себя сокровенное — и жильцам в уши. А пусть народ слушает, не страшно. Кто посочувствует, кто осудит — без разницы. Завтра разъедутся в разные стороны, развезут ее боль по городам и весям, глядишь — легче станет. В такие минуты хочется подойди к ней и тихонько напеть слова известной песни:
— Что я могу сказать тебе? Лети, Лиза, лети! Выше двадцать третьих этажей, выше проживающих семей…
А потом вывести на крышу и показать — это твой город, не бойся, ты справишься, Лиза!
Но Лиза не может. Она подранок, еще не выздоровела. Ей нужна энергия, пример этих сильных мужчин, что встают рано и приходят поздно. Пример этих женщин с Донбасса, которые в день приезда закатили мировой скандал — как это они будут жить в одной комнате с мужиками? А ну немедленно отсюда вон! А ну подайте сюда хозяина — не то худо будет! И что же? Хозяин приехал, посмотрел на эту бурю с ветром из провинции, на эти упертые лица донбасских баб и… решил уступить. Очень вежливо попросил жильцов мужского пола пожить в других комнатах и даже в его другом хостеле на льготных условиях. И лично принес дамам бесплатного сахара и чая.
Да, будь у Лизы такой напор и воля к жизни — у нее бы не отобрали полставки в школе. Но Лиза другая, у нее в запасе только любовь к музыке и пакетики чая. Однако все меняется, у судьбы свои планы. Может, встретит она в хостеле парня из глубинки, который освободит ее от одиночества, от борьбы за место под солнцем в городе со стальными мускулами. И увезет к себе в тихий городок, где будут они жить долго и счастливо. Лети, Лиза! Ты так хотела жить в любви…
Виктория Безуглова
“Новый вторник”
