Спецкор «Мира новостей» оказался одним из немногих журналистов, кому выдали допуск на завод по производству ядерного топлива
Пройдя через все этапы его изготовления на машиностроительном заводе «Элемаш», что в подмосковном городе Электросталь, наш корреспондент узнал, откуда берется горючее для атомных электростанций, и кое-что еще.
Нам не страшен диоксид
В топливе нуждаются автомобили, корабли, самолеты и, тем более, атомные станции. Только последним нужны не бензин и не солярка. Чтобы та же Курская АЭС в Курчатове могла вырабатывать электричество, достаточное для питания сразу нескольких городов, горючее должно обладать сверхэнергоотдачей и долго не перегорать. И где его найти, такое горючее?
Решение проблемы «прячется» в таблице Менделеева — речь, конечно же, об уране. Его обогащают, пропуская через газовые центрифуги, но даже получаемый в результате порошок — еще не готовое ядерное топливо. Полный цикл производства можно увидеть на Элемаше. Кроме него, в нашей стране, хотя и в куда меньших объемах, ядерное топливо для «атомок» производит только Новосибирский завод химконцентратов.
…Корпуса Элемаша широко разбросаны по огромной огороженной территории. Въезд на нее строго по пропускам, под неусыпными взглядами ведомственной охраны Росатома. Фотографировать внутри запрещено, пришлось сдать все записывающие устройства вплоть до мобильника и диктофона.
«Просто так» сюда вообще не попасть. (Как нам это удалось, пусть до поры останется тайной). Черные лепестки на желтом фоне — знаки радиационной опасности — предостерегающе висят на входах в первый цех, где производятся урановые топливные таблетки для реакторов РБМК, ВВЭР-440 и ВВЭР-1000. Свежее, не облученное топливо пока не радиоактивно, но по правилам следует обезопаситься. Облачаемся в халаты, две пары бахил и колпаки, на нос надеваем маски-«лепестки».
— Дозовые нагрузки не превышают одного миллизиверта в год, это очень низкий показатель, — отмечает технический директор машиностроительного завода Игорь Петров. — Связано это с тем, что у нас высокий уровень автоматизации. Если 15–20 лет назад уран мешался руками, то сейчас рабочие к нему, как правило, и близко не подходят.
Чтобы уж совсем не возникало вопросов, на группу выдали дозиметр. К слову, за все время нашего пребывания в «критической» зоне существенного превышения фона он не зафиксировал. Да и в конце прогулки радиометрическая контрольная установка, сканирующая ладони и обувные подошвы, тоже ничего опасного не выявила.
Тем не менее, одна из наших коллег так и осталась на проходной, не решившись заходить внутрь. Проблема даже не в радиационном фоне, который, в чем мы смогли убедиться, в норме, а в небольшом, но все же риске надышаться урановой пылью. Попав в легкие, она не смоется мыльной водой, как с рук. Потому-то самые опасные отделы вроде того, где из порошка гексафторида получают диоксид, вообще забоксированы и управляются операторами удаленно.
Полтонны угля в одной таблетке
Трехсотметровый цех очерчен по полу предупредительными красными и желтыми линиями — где-то нужно быть осторожней, за какие-то ограничители вообще наступать нельзя. Работы идут полным ходом. Слова нашего проводника заглушают гул от непрерывно работающего конвейера, системы газоочистки и шипение на печи спекания факела догорающего водорода.
— В специальном смесителе порошок равномерно распределяется, на следующей установке он становится измельченным и уплотняется, — показывает на ходу начальник второго отделения Руслан Арасланов. — Спрессованная масса собирается в 160-литровом контейнере. А здесь под давлением формируются сами таблетки…
«Сырые» заготовки автомат-укладчик размещает на поддоны из молибдена. Эти «лодки» по конвейеру отправляются на спекание в печь, где в водородной восстановительной среде пребывают 24 часа, температура при этом постепенно повышается до 1750 градусов. На данном участке рабочие трудятся в три смены, потому что печь не должна выключаться, иначе ее нагревание и охлаждение занимают слишком много времени.
После запекания цвет таблеток меняется с зеленоватого на графитовый. Теперь их ждет шлифовка, процедура не менее ответственная, чем предыдущие. На этом этапе размер изделия подгоняется с точностью до микронов. Под стеклом на выходе — готовые партии с указанием номера, даты, имени упаковщика.
Таблетки представляют собой 10-миллиметровые цилиндрики с отверстием внутри. Несмотря на свою скромную величину, одна пятиграммовая таблетка эквивалентна по энерговыделению двум с четвертью баррелям нефти, 370 кубометрам природного газа или 440 килограммам каменного угля. Но и усилий ее производство требует колоссальных — на одну партию уходит до восьми суток.
Дальнейшая проверка на качество осуществляется посредством рукавов, вмонтированных в законсервированные стеклянные боксы. Это нужно, чтобы по максимуму оградить человека от возможного негативного воздействия на здоровье. Каждая готовая таблетка осматривается контролерами вручную при помощи пинцета. Малейшее отклонение от заданного в задании размера, трещина, скол или иной дефект означают брак изделия, и его подвергают окиси.
Мирный атом шагает по планете
Что же происходит с таблетками из урана потом, стало понятно в цехе № 55.
На входе стоят баллоны с гелием и аргоном, а чудь дальше — деревянные ящики с тонкими циркониевыми трубками, поступающие с Чепецкого мехзавода в Удмуртии. Именно в эти трубки, отличающиеся максимальной прочностью и официально именуемые тепловыделяющими элементами (твэлами), и помещается ядерное горючее. Уже из них собирают тепловыделяющую сборку (ТВС), предназначенную для отправления на атомные станции. Предварительно ознакомив нас со всей этой терминологией, начальник третьего участка цеха Сергей Сачков не замедлил наглядно продемонстрировать, как и что происходит на практике.
— Оболочки перед помещением в них топливных таблеток продуваются, происходит вставка пружин, обеспыливание перед сваркой, — поясняет специалист. — Из изделия откачивается воздух и закачивается гелий.
Кстати, сотообразные дистанционирующие решетки, крепления и прочие комплектующие для ТВС делают также здесь, на машиностроительном заводе Элемаш. В соседнем цехе механического производства слесарят, осуществляют сварку, токарные и фрезерные работы 370 мастеров. А всего на предприятии свыше четырех тысяч работников, в том числе представители трудовых династий. У Дениса Хрящева, пришедшего инженером 17 лет назад после окончания Бауманки и дослужившегося сегодня до начальника отдела по связям с общественностью, здесь работали еще деды, причем, с самого основания завода в 1917 году. В годы Первой мировой войны тут производились боеприпасы.
Контрольные операции для твэлов включают ультразвуковую проверку сварных швов, испытание герметичности и исследование поверхности на альфа-загрязненность. В целях уменьшения трения при заталкивании в кассету трубки лакируют.
— Кассета для водо-водяного энергетического реактора мощностью 440 мегаватт состоит из 126 твэлов, в реакторе ВВЭР-1000 их уже 312, — присоединился к нам начальник цеха Аркадий Прокофьев. — После сборки они помещаются в реторты отмывки и просушки.
Тут же четырехметровые ТВС пакуют в парные зеленые и синие контейнеры для транспортировки. Пустые капсулы весят полторы тонны, а с грузом — вдвое больше. Теперь на спецавтомобилях, поездах и самолетах ядерное топливо можно доставить на атомные станции. Элемашевская продукция востребована сегодня не только на всех российских АЭС, но и в Китае, Армении, Швейцарии, Чехии, Индии, Великобритании… Каждый восьмой реактор в мире использует мирный атом, рожденный в подмосковной Электростали.
1. Несмотря на свою скромную величину, одна пятиграммовая таблетка эквивалентна по энерговыделению двум с четвертью баррелям нефти, 370 кубометрам природного газа или 440 килограммам каменного угля.
2. Продукция Элемаша востребована сегодня не только на всех российских АЭС, но и в Китае, Армении, Швейцарии, Чехии, Индии, Великобритании.
3. Каждый восьмой реактор в мире использует мирный атом, рожденный в подмосковной Электростали.
Роман Дорожный
“Новый вторник”
