Как среди гранитных скал я открыла для себя людей особой породы
Сложнее всего, наверное, спастись от самого себя. Вот и я в памятном 1972-м поддалась шальному, по мнению однокурсников, порыву, и махнула с вузовским дипломом в кармане из северной столицы в Сибирь — «за туманом и за запахом тайги».
Оказавшись в Дивногорске в то самое время, когда здесь с оценкой «отлично» сдали в эксплуатацию крупнейшую в мире Красноярскую ГЭС, я жадно черпала новые впечатления. Работа в городской газете «Огни Енисея» давала такие возможности.
Диво дивное
Построенный на горных террасах в тайге, городок гидростроителей поразил нереальной красотой. Дивный — так называли его в основном молодые жители. Неслучайно же сооружение Красноярской ГЭС с самого начала получило в СССР почетный статус комсомольско-молодежной стройки.
Всему миру известно, что главное богатство Сибири — тайга. Она здесь всюду хозяйка. А на ее зеленом фоне природа щедро разбросала жемчуга из своих бездонных сундуков: причудливые скалы, подземные пещеры, водопады, порожистые реки. Всюду хотелось побывать.Не зря говорится, что всему свое время. Сегодня, при всем желании, невозможно было бы увидеть, прочувствовать и пережить все то, что тогда удалось с избытком.
Где бы, если не в уникальном природном заповеднике «Столбы», что в трех километрах от Красноярска, на правом берегу Енисея, в отрогах Восточных Саян, открыла бы для себя людей особенной породы? Красноярцы уверены, что скалолазание — это их национальное состояние. И не сомневаются, что зародился этот вид спорта и досуга именно на их красноярских «Столбах».
Государственный природный заповедник «Столбы» основан в 1925 году по инициативе жителей Красноярска. С самой благородной целью: сохранить этот уникальный природный оазис в 47 тысяч гектаров вокруг живописных скал.
Еще в тридцатые годы девятнадцатого века, в период «золотой лихорадки» в Сибири, золото добывали и на «Столбах». От бурной деятельности старателей осталось место с названием «Роев ручей», от слова «рыть». С 1947 года ученый-биолог и писатель Елена Крутовская с мужем Джеймсом Дулькейтом создали в этом месте «Живой уголок», где выхаживали больных и пострадавших от браконьеров животных. А с 2000 года этот «Живой уголок» заповедника стал основой целого зоопарка с названием «Роев ручей». Словом, наслушавшись историй о «Столбах» и их защитниках, конечно же, захотела туда отправиться.
Как я попала в компанию столбистов? Много удивительного узнала об этих отчаянных храбрецах-скалолазах от местных журналистов и литераторов. Поняла, что «Столбы» — это не только около сотни причудливых скал в форме столбов из серо-розового гранита. Но и компании любителей свободного восхождения на скалы, объединенных крепкой дружбой, живущих в ладу с природой. У каждой такой компании свое название: Перушка, Беркуты, Эдельвейс и другие. После восхождений или перед ними столбисты, по обычаю, устраиваются в пределах заповедника: либо в избах, построенных самими, либо на стоянках, ночуя в скальных укрытиях. Их нормы и ценности известны и уважаемы посвященным: мастерство лазания, коллективная работа, гостеприимство и бережное, даже трепетное отношение к природе.
В каждой избе свои компании и порядки. Одни занимали спортсмены — скалолазы и альпинисты. Другие — только столбисты или те и другие.
К слову, повторюсь, и заповедник-то появился не по указке сверху, а благодаря настойчивости этих самых компаний, их огромному желанию уберечь «Столбы» от варварской рубки леса и добычи природного камня.
В традициях этих, может быть, последних романтиков и энтузиастов еще и помощь новичкам на скалах и бескорыстная, безвозмездная работа гидами в заповеднике. Они известны и как поклонники бардовских песен, особенно в те, шестидесятые-семидесятые годы, на пике популярности «человека с гитарой».
У многих компаний была и до сих пор жива традиция: встречать рассвет на самом известном скальном утесе — Первом Столбе. Выходят туда еще ночью, и с вершины — высота Столба 80 метров — любуются восходом солнца…
Перья, Дед и другие
Мое настойчивое желание примкнуть к компании отважных скалолазов приблизилось к цели, когда случилось написать заметку об одном из них. Станислав Зверховский, как и многие его здешние бывшие одноклассники, участвовал в строительстве Красноярской ГЭС. Как и его друзья, бывшие монтажники-высотники службы СпецГидроэлектромонтаж.
Спецгэмовцы на ГЭС венчали дело, когда плотина была уже на взводе. Начальник стройки, покоривший шесть морей, Андрей Ефимович Бочкин, оценивал ювелирное мастерство спецгэмовцев особой монетой. Работа монтажников-асов исчислялась в долях микрона, а детали, с которыми они имели дело, весили сотни тонн. Вал агрегата нужно было установить строго вертикально, без малейшего перекоса. Знатоки любили наблюдать за их работой. Кроме глазомера и смелости, у некоторых были свои секреты. Умельцы придумывали такие приспособления, что инженеры умирали от зависти.
Так и лучшие из столбистов в искусстве скалолазания своими секретами могли дать фору профессиональным альпинистам.
Владимир Теплых, Геннадий Эссе, Валерий Матвеенко, Виктор Уфимцев, Иван Жуков, Виктор Резвых — друзья Станислава по походам. В том числе и на «Столбы».
У каждого из столбов заповедника есть прочно закрепившееся название. Оно давалось либо по внешности скалы, либо по иной веской причине. Например, скала Дед, высотой 50 метров — одна из самых фотогеничных, напоминает профиль головы старика. И хотя скалы Перья чуть ниже, но благодаря вытянутой форме выглядят великанами и классическими столбами.
Именно Перья — арена мужества и мастерства столбистов. Они же один из символов Красноярска. У основных ходов на Перьях есть свои, тоже не случайные имена — Катушки, Огурец, Авиатор, Новый Авиатор, Этажерка, спуск Шкуродер… Есть даже целое семейство столбов: Дед, Прадед, Бабушка и Внучка. Ну, а самые популярные для лазания скалы названы без затей: Первый, Второй, Третий, Четвертый столбы.
Новичков обычно водят на Первый, где можно найти ходы и спуски попроще. Вот и мне, новичку, предстоял такой маршрут.
На Первом
Прошло слишком много времени с моего первого похода на скальный утес, называемый Первым столбом. И знала я о нем только то, что успела услышать, особенно не вникая. Что высота его 80 метров, что на Первом есть довольно простые ходы. А есть лазы, требующие больших усилий и самообладания, исключительной ловкости.
И вот мы в пути. Радовалась уже тому, например, что на этом маршруте не надо лезть вверх по скале, пользуясь карманами, то есть, разного рода зацепками. Они, эти карманы, — для крепких и ловких рук бывалых столбистов, но никак не для новичков. У карманов, как у лазов и ходов, тоже есть имена. На слух шутливые, но не надуманные, а проверенные на практике. Например, Хапала — большая и удобная зацепка; Мизер — маленькая. И участки трассы тоже с именами на жаргоне столбистов. Положилово — скала с углом наклона больше 90 градусов. Отрицалово, или Отрицательный уклон, — с углом наклона меньше 90 градусов, самый трудный для преодоления.
…Сначала все шло для меня, новичка, как помнится, довольно благополучно: не отставала. Пока не достигли расщелины. Мои опытные спутники привычно и легко ее перепрыгнули, будто перешагнули. Я же, глянув вниз, в темный зев Зубодробилки (название расщелины), тут же вспомнила попадавшиеся на пути, обведенные черной краской траурные надписи с фамилиями разбившихся на этих скалах. Их было немало. Стало ясно до жути: если чуть-чуть, даже на один сантиметр, не допрыгну, то свалюсь туда, откуда живой не достанут. От ужаса и напряжения звенело в ушах. И перепрыгнуть страшно, и вернуться нельзя. Спуск-то в другом месте, да и одна не дойду. Да и струсить стыдно. Деваться некуда: разогналась немного и, зажмурившись, прыгнула. Тут же меня подхватили руки друзей, думаю, понимавших, чего мне это стоило.
В те минуты молила Бога об одном, чтобы при спуске не оказалось других расщелин или чего-то подобного Зубодробилке. Очень надеялась, что на вершине, наконец-то, отдышусь, приду в себя. Не тут-то было.
Площадка на вершине столба оказалась крошечной и тесной для нашей в основном мужской компании, которую, помимо меня, разбавляла еще одна девушка, но скалолазка со стажем. Она вдруг вскочила на камень, прозванный, как я потом узнала, «валуном-шатуном». Под ее ногами он угрожающе зашатался. Однако озорница продолжала отплясывать, рискуя сорваться вниз. Несмотря на ошеломляюще живописный вид, открывшийся с вершины, мне хотелось одного — поскорей спуститься на землю. И думала лишь о том, каким будет наш спуск и как бы все это пережить, оставшись живой и без позора.
Вернулась в редакцию невредимой и почти оправившейся от пережитого. И …немного другой, чем до похода. Что-то новое о себе для себя открыла. Оказывается, сама не знаю, что сумею, а что — нет.
Валентина Акуленко
“Новый вторник”
