В Подмосковье воюют за интернат для слабовидящих
Остатки системы коррекционного образования под угрозой уничтожения, не первый год бьют тревогу дефектологи, общественники и ряд политиков. В Подмосковье, несмотря на реформу образования, пока что сохранились все специализированные школы. Однако в этом году родителям пришлось бороться за школу-интернат для слабовидящих, которую подумывали объединить с коррекционным учреждением для детей с интеллектуальными особенностями. Так будет хуже всем, предупредили эксперты, — чиновники отказались от идеи реорганизации. Но на этом проблемы не закончились. О перевернутом понятии инклюзии и том, почему уничтожение коррекционной системы грозит потерей налогоплательщиков, читайте в материале «Известий».
Нормально же разговаривали
В феврале Малаховскую школу-интернет IV вида для слабовидящих в Люберцах пообещали не объединять с аналогичным учреждением для детей с проблемами развития и детдомом. И это обещание чиновники сдержали — де-юре школа сохранилась в прежнем виде. «Однако в нарушение своего же письма Люберецкое управление образования осуществило перевод 35 учащихся-надомников, проходящих обучение по адаптированной основной общеобразовательной программе VIII вида (для умственно отсталых детей. — Ред.) из школы-интерната в Марусино в нашу школу для слабовидящих», — заявила инициативная группа родителей, выступавшая против слияния.
Об этой истории «Известия» впервые писали в январе. Родители переживали, что из-за объединения исчезнут отработанные годами (а малаховской школе исполняется 100 лет) методики, а дети, здоровье многих из которых очень хрупко, окажутся в небезопасных условиях. В феврале власти муниципалитета сообщили, что реорганизация в каком-либо виде осуществляться не будет.
Но летом родители снова забеспокоились, узнав о закупках учебников для детей с нарушениями развития. Управление образования района заверило, что перевода учащихся из Марусино как не планировалось, так и не планируется в будущем.
На заседании Общественной палаты Московской области, которое прошло во вторник, 24 сентября, чиновники не отрицали факт перевода. Родители же беспокоятся, что хоть это и так называемые надомники — дети, которых перевели на домашнее обучение, — в любой момент они могут начать ходить в школу на постоянной основе.
На путь истинный
«Школа функционирует в штатном режиме. Сегодня налицо улучшение ситуации в сравнении с декабрем 2018 года», — заявила начальник управления образования городского округа Люберцы Виктория Бунтина. Она подчеркивает, что история с объединением школы была надуманной — изначально речь шла только о том, чтобы обсудить такой вариант. В итоге власти пришли к выводу, что какая-либо реорганизация будет неэффективной.
В январе освободили от должности директора школы Анатолия Швеца, который проработал на этой должности 17 лет. С того момента ушло порядка 20 сотрудников учреждения, но это не связано с давлением, уверяет Виктория Бунтина. Кто-то ушел в Москву на большую зарплату, а кого-то отправляли доучиваться — у некоторых молодых сотрудников не было даже среднего специального образования. В целом прошлое руководство оставило после себя много проблем, утверждают в администрации.
Директор Института коррекционной педагогики РАО Николай Малофеев, который выступил против слияния школ (как конкретно в случае с малаховским интернатом, так и в целом), признавал, что последние несколько лет ситуация в интернате вызывает вопросы. «Конфликтная ситуация внутри и вокруг образовательной организации тянется не первый год (администрация школы-интерната с 2015 года не сменила уставные документы; в образовательном процессе при наличии соответствующего финансирования используются учебники, изданные в 1991–1995 годах). Независимая экспертиза отмечает низкий уровень освоения образовательной программы учащимися МСКОУ школы-интерната IV вида (по результатам ГИА, ЕГЭ, олимпиад и др.). В 2018–2019 учебном году школа не подала документы на включение обучающихся 10-х и 12-х классов в процедуру сдачи ГИА и ЕГЭ», — говорится в ответе Николая Малофеева на запрос депутата Госдумы Олега Смолина (имеется в распоряжении редакции).
Вместо Анатолия Швеца директором назначили бывшего преподавателя Марусино, который хоть и отвечал требованиям закона, не отвечал запросам родителей — по их словам, муниципалитет обещал найти для их школы специалиста с профилем по тифлопедагогике.
Сейчас в штатном расписании «есть и психологи, тифлопедагог, логопед, дефектолог, социальный педагог, тьютор». «У нас нет кадрового голода, у нас нет на сегодня вакансий», — уверяет глава управления образования. Родители учеников малаховской школы интерната разделились на два лагеря: одни считают изменения прорывом, другие — разрушением.
Один не на всех
На сайте малаховской школы указано, что сейчас в ней учатся 152 ребенка. Один тифлопедагог на такое количество детей — это катастрофа, сказала «Известиям» старший преподаватель кафедры тифлопедагогики Института детства МПГУ Наталия Комова. «На ставку тифлопедагога предполагается нагрузка в 10 детей дошкольного возраста, 20 — школьного, — говорит она. — Любое превышение говорит о невозможности выполнить свои обязанности. Причем в специализированной школе речь идет о ежедневной коррекции». Образовательные стандарты предусматривают внеурочную и коррекционную деятельность, которая составляет 10 часов дополнительно на каждого ребенка, объясняет специалист.
По ее словам, учредитель школы обращался в МПГУ с просьбой предоставить специалистов. И университет предложил несколько кандидатов — студентов старших курсов, что не противоречит закону и практике. Двое студентов, которым отказали в трудоустройстве, договорились о практике, но после заседания ОП им запретили приближаться к детям.
Учредитель одну ставку тифлопедагога объясняет тем, что 60% детей, по подсчетам психолого-медико-педагогической комиссии, «не носят очки» (что вызвало шквал критики от специалистов, поскольку у детей без очков при этом может быть 3% зрения) и не нуждаются в специальном оборудовании и помощи тифлопедагогов. Тогда возникает вопрос: почему они были определены в коррекционную школу?
Как и во многих случаях слияния коррекционных школ с обычными, вину перекладывают на бывшего директора.
Дайте всех
«Проблема обучения детей с нарушением зрения стоит в Московской области очень остро. Многие родители вынуждены делать регистрацию в Москве, чтобы их дети могли ходить в специализированные учреждения. Тут ведь важна не только программа обучения: дети же получают дополнительные медицинские процедуры, сохраняющие зрение», — отметила в беседе с «Известиями» председатель РО ВОРДИ (Всероссийской организации родителей детей-инвалидов) Московской области Наталья Авилочева.
В Госдуме отмечали, что число детей с нарушениями зрения растет в целом по России. Детей-инвалидов в России насчитывается порядка 770 тысяч — это больше, чем 6–7 лет назад, такие данные приводили в ОНФ.
«Опыт показывает, что слабовидящие дети, которые учатся в коррекционной школе, более продвинутые, чем те, которые учатся в обычных условиях», — сказал «Известиям» первый зампред комитета Госдумы по образованию и науке Олег Смолин. Ситуация, под угрозой которой оказалась малаховская школа зимой, самая плохая — «это механическое соединение ребят с разной инвалидностью под одной крышей». Сейчас такие случаи участились, всё больше школ пытаются объединить в классах детей с разными нозологиями.
«У нас почему-то совершенно вредным образом понимается инклюзия. Инклюзия — это не ситуация, когда ребят всех видов инвалидности сгоняют под одну крышу. Это, во-первых, совместное обучение ребят здоровых и ребят с нарушениями здоровья, а во-вторых, это их совместное обучение в специально созданных условиях для ребят с нарушениями здоровья», — подчеркнул он.
Учредитель школы настаивает на том, что в уставе говорится об обучении по адаптивным программам, а это подразумевает, что брать в нее можно всех детей — ограничение только по территориальному признаку. Процесс аккредитации для разных ступеней образования пока приостановлен — школы по стране к этому не готовы, говорит Наталия Комова.
По официальной информации, в малаховской школе открыли два «класса РАС» (для детей с расстройствами аутического спектра) в начальной школе. И это противоречит закону, подчеркивают в ВОРДИ: как раз под эту категорию не могут создаваться отдельные классы, ребята с РАС должны обучаться с другими детьми. А на время срывов или отставания в программах их могут временно передавать учителю в ресурсном кабинете.
Передай старшему
Из Марусинской школы-интерната каких-либо жалоб не поступало. «Но к нам обращались родители детей из других муниципалитетов, которые хотели бы посещать марусинскую школу, но им в этом опять же отказывают, как и желающим учиться в Малаховке, — говорит Наталья Авилочева. — Так, в Железнодорожном есть переполненная школа для детей с ОВЗ, к которой невозможно сделать пристройку, чтобы вместить больше воспитанников».
Группа инициативных родителей выступает за передачу школы для слабовидящих в Малаховке в подчинение области, как и было почти 20 лет назад. В ВОРДИ считают, что из ведения муниципалитетов нужно вывести все сохранившиеся коррекционные школы в регионе.
«Мы обращались к властям Московской области с просьбой взять это учебное заведение [Малаховскую школу] в свое ведение, — заявил «Известиям» депутат Госдумы Олег Смолин. — Мы считаем, что лучше это был бы федеральный уровень. Такие версии рассматривались даже в 1990-х годах».
То тут, то там
В целом ситуация в Московской области с коррекционными школами благополучная — массовая волна слияний ее не затронула. Но в этом году заволновались сначала родители специализированной школы в Люберцах, потом — в Одинцово. Летом родители учеников школы для детей с ограниченными возможностями «Надежда» опасались, что их расформируют — детей перевели в Горловку, до которой, хоть и на предоставленных автобусах, ехать час без пробок. Что для аутичных детей и детей с эпилепсией, которые есть среди учащихся, чересчур, пожаловались родители. Чиновники утверждали, что это дезинформация, — переводить предлагали только по желанию, остальные могут остаться в здании «Надежды», которую к тому же отремонтировали к началу учебного года.
Точечно такие конфликты возникают по всей стране. В 2019 году пытались закрыть школу-интернат для детей с ограниченными возможностями в поселке Кильдинстрой Мурманской области. Роспотребнадзор выявил несколько нарушений, устранение которых минобразования региона оценило в 3,5 млн рублей. И это нецелесообразно с расчетом на 10 обучающихся, заявили там. У учителей и родителей была другая позиция: во-первых, они заявляли о как минимум 35 учащихся (не считая новеньких, которые могут прийти в любой момент), во-вторых, устранить нарушения можно меньшими средствами — и это стоит того, поскольку здание интерната в остальном хорошо оснащено.
В итоге вопрос был решен на уровне руководства региона: врио губернатора Андрей Чибис лично приехал в интернат и после поручил сохранить школу, призвав нечиновников не увлекаться оптимизацией — в том числе с учетом того, что решается вопрос о закрытии подобных школ в Апатитах и Мурманске: «Недопустимо разбираться с организационно-техническими, финансовыми вопросами, искать экономию там, где ее нельзя искать. Конечно, детям в этой школе будет гораздо лучше».
Проблемы не только у тех, кто оказался под угрозой закрытия. В Волгоградской область за 5 лет штатные расписания в двух школах, где учатся дети с нарушениями зрения, сократились примерно на 40%, подсчитали в ОНФ.
Закрытию стоп
С 2012 по 2016 год в России закрылось порядка 300 коррекционных образовательных учреждений. Пять лет назад Минпросвещения опубликовало письмо, суть которого заключалась в том, что лучший расклад — сохранение коррекционных школ. В июне министр просвещения России Ольга Васильева подтвердила ранее озвученную позицию: ведомство стремится сохранить специализированные образовательные организации для детей-инвалидов.
«Мы продолжаем развивать сеть инклюзивных школ и детских садов, при этом сохраняя деятельность специализированных образовательных организаций, нормативно закрепив и защитив от сокращений перечень организаций с программой обучения детей с ОВЗ. На сегодняшний день это 1923 образовательные организации. Мы нормативно закрепим невозможность их сокращения.»
Каждый третий родитель ребенка-инвалида не хочет отправлять ребенка-инвалида учиться в условия инклюзии, заявляла координатор проекта ОНФ «Равные возможности — детям», депутат Госдумы Любовь Духанина. «Когда встает вопрос об обучении детей с инвалидностью в школе или детсаду, сами родители говорят, что не должны страдать ни сам ребенок, ни его сверстники, ни педагог», — подчеркивала она.
«Конечно, учебный процесс в специализированных школах — достаточно непростой, а если говорить языком чиновников, может и нерентабельный, — говорит старший преподаватель кафедры тифлопедагогики Института детства МПГУ Наталия Комова. — Но эффективность работы советской системы коррекционных школ подтверждена объективными фактами. Практически все выпускники были хорошо трудоустроены, социализированы, и не стоял вопрос о том, чтобы они сидели на пенсии. Сейчас это сплошь и рядом: ребята не могут либо по каким-то причинам трудоустроиться, либо поступить в вузы».
Есть исследования, которые подтвердили эффективность разделения обучения по нозологиям, подчеркивает специалист. А вот исследований на тему инклюзий не было. «Выкрики о том, как это будет хорошо, это голословные заявления. Они не основаны ни на каких конкретных фактах», — резюмировала она.
Екатерина Кориненко
По материалам: “Известия”
