Японская разведка работала против США с территории Мексики
С задачей захвата островов и архипелагов было, в общем, всё ясно. Можно было просчитать силы и средства, направления высадки десантов и так далее. Но в японском генштабе прекрасно понимали, что есть один очень сильный противник, с которым было не понятно, по большому счету, что делать в принципе. Этот противник был США. Они были значительно более сильными в экономическом плане, чем Япония, и самое главное, их экономическая мощь располагалась на другом берегу Тихого океана.
Если война в колониальных владениях Великобритании, Нидерландов и Португалии делала чрезвычайно проблематичным для военных этих стран снабжение своих войск в колониях из метрополий, то война за острова в Тихом океане была войной на истощение самой Японии. Необходимо было найти слабое место на территории Северной или Центральной Америки. Эта задача была поручена японской разведке при поддержке императорского флота.
Мексика
Перед японцами стояла нетривиальная задача. Надо было решить, где может находиться район на американском континенте, который может стать плацдармом для ведения сухопутной войны с США? У Японии был опыт ведения войны в странах, находящихся на небольшом удалении от Японии. Во всех своих азиатских войнах тактика японцев заключалась в следующем – они создавали на территории будущего театра военных действий – или недалеко от него – базу, в которой сосредотачивали необходимое количество солдат, техники, материальных ресурсов. Эта база являлась опорной точкой в будущей войне. К стране, в которой будет располагаться такая база, предъявлялись следующие требования. Во-первых, она должна быть дружественна Японии, или должна быть достаточно слабой страной, чтобы не противодействовать захвату территории под такую базу. Во-вторых, она должна граничить со страной, куда запланировано вторжение. И, в-третьих, должны присутствовать удобные коммуникации, связывающие будущую базу со страной вторжения. Для успешных будущих войн в Азии такими базами были Манчжурия и Корея.
На американском континенте внимание японских генералов привлекла Мексика. Очень удобен был Калифорнийский залив. Практически, это внутреннее, защищенное от океана море. Размеры Калифорнийского залива приблизительно 1 500 на 200 километров. В центральной его части глубины достигают 2 километров. Такой залив – прекрасная передовая база для крупного флота вторжения. Если укрепить Сан-Габриель на южной оконечности полуострова Калифорния и порт Масатлан на мексиканской территории – такая база стала бы неприступной. Посереди мексиканского побережья находился порт Гуаймас – небольшой, плохо оборудованный порт. Главная его ценность тогда заключалась в том, что от него до границы Аризоны шло хорошо оборудованное Западное мексиканское шоссе. А практически параллельно с ним – Западная мексиканская железная дорога. Ровный характер местности позволял минимальными усилиями создать необходимое количество полевых аэродромов. Если завести в Гуаймас необходимое портовое оборудование – этот район превращается в мощную военную базу страны восходящего солнца у самых границ США. Очень важным добавлением является наличие недалеко от Калифорнийского залива Панамского канала – жизненного важного для США. Конечно, подходы к каналу были хорошо укреплены – на островах были построены батареи крупнокалиберной артиллерии. Но при наличии базы в Калифорнийском заливе можно было организовать фактическую блокаду Панамского канала, не вступая в бой с береговыми батареями. Латиноамериканские страны в тот период (да и сейчас) не обладали серьезными вооруженными силами, так что планы Японии вполне могли были быть осуществлены.
Японская разведка взялась за освоение нового для неё региона. Учитывая менталитет местного населения, японцы отказались от таких легенд прикрытия как продавцы порнографических открыток и литературы, наркотиков и различных медицинских снадобий. Японские разведчики стали мелкими фермерами, дантистами, парикмахерами, врачами и рыбаками. Рыбаков было многие тысячи. Как мы уже упоминали, Япония совершила технологический рывок в очень короткие сроки. Это касалось и технологии рыбного промысла. Парусные джонки остались только для прибрежного лова, и то не везде. В европейских странах массово закупались паровые и дизельные рыболовецкие траулеры для ловли в океане. Количество японских рыболовецких судов в период между мировыми войнами исчислялось многими сотнями, если не тысячами. Можно по-разному отнестись к идее японских разведчиков, но прикрытием для себя они выбрали легенду об обучении мексиканских рыбаков новым приемам и методикам ловли рыбы. Доктор Ётути Мацуи приехал в Мексику в 1935 году. Его приезд был следствием соглашения между правительствами Мексики и Японии. Кроме официальной цели – обучения мексиканских рыбаков, у него была и секретная цель. Мацуи должен был добиться от мексиканского правительства разрешения на создания в заливе Сан-Габриель колонии японских рыбаков. Как мы понимаем, эта колония должна была стать ядром будущей военной базы японской империи. Эта затея провалилась. Фактически это был первый провал японской разведывательной службы ещё на этапе планирования и создания легенды прикрытия. Во-первых, мексиканские рыбаки весьма прохладно отнеслись к идее японцев научить их ловить рыбу. Их собственные приемы и методы ловли рыбы мексиканцев вполне устраивали. Во-вторых, идея о колонии японских рыбаков встретила ожесточенное сопротивление мексиканских ловцов жемчуга, которые добывали его именно в заливе Сан-Габриель. Японская колония нанесла бы серьезный удар по их промыслу. Мацуи ничего не оставалось, как заняться обычной разведывательной работой. Он стал жить в Мексике как владелец завода по производству содовой воды. Завод действительно был построен и приносил доход. Главной же задачей Мацуи стала координация сухопутных и морских разведывательных операций Японии в этом регионе. Одной из самых крупных рыболовных компаний Японии была «Ниппон суйсан кайся». 80% акций этой компании принадлежало государству. Именно рыболовецкие суда этой компании стали основными разведывательными судами Японии в Тихом океане.
В части сухопутной разведки особое внимание японцами уделялось Южно-Тихоокеанской железной дороге, куда устроились на работу с десяток японских механиков. Кроме этого, разведке, с точки зрения пропускной способности, подвергалась вся инфраструктура мексиканского побережья. Морскую разведку проводили рыболовецкие суда. Одним из траулеров-разведчиков был «Тайо маару №3».
Около 500 японских рыболовных судов в те годы ловили рыбу у берегов Калифорнии и Центральной Америки. Среди сотен рыболовецких судов десятки проводили разведку. Масштабы такой деятельности поражают воображение даже в наше время. В 1939 году из 1000 рыболовецких судов, принадлежащих иностранным компаниям, и ловивших рыбу недалеко от побережья США, 50% были японские. Большая часть траулеров Япония купила в Великобритании. Эти суда принимали участие в первой мировой войне как тральщики и сторожевые корабли. Они несли вооружение. Японцы их получили, естественно, без оружия, но всё, что необходимо для быстрого вооружения, демонтировано не было. За считанные часы эти «рыбаки» могли стать боевыми кораблями. Новые рыболовецкие суда, построенные уже в Японии, были водоизмещением от 80 до 2 000 тонн. Эти последние имели дальность плавания до 6 000 миль, т.е. могли действовать по всему Тихому и Индийскому океанам. Некоторые траулеры возвращались с путины с пустыми трюмами. Это было главным признаком того, что «рыбак» выполнял разведывательную миссию. Такие траулеры имели мощные радиостанции, позволяющие поддерживать связь из любой точки Тихого океана. Под предлогом разбрасывания приманки для лова, траулеры подходили достаточно близко к интересующим их портам. Таким образом, проводилась визуальное наблюдение и фоторазведка. Съемку проводили даже ночью, используя инфракрасную оптику. Использовались и траулеры под американскими флагами, если такие суда принадлежали японским фирмам. В таком случае, траулеры были укомплектованы японцами американского происхождения, так называемыми нисеями.
Примером разведки Японией американского флота может послужить такой случай. В ноябре и декабре 1938 года в море было много тунца. Однако большинство японских траулеров – а это были сотни судов – стояли на якоре в заливе Тёртл. Но как только американский тихоокеанский флот прибыл на зимние маневры в Сан-Диего и Сан-Педро, японцы дружно вышли на лов в этот район Тихого океана. После окончания маневров, хозяин «Саузерн коммершэл компании», суда которого присутствовали при маневрах, японец по фамилии Аббэ, отбыл в Токио с докладом о ходе маневров и об отрабатываемых американским флотом задачах. При длительных походах экипажи разведывательных судов менялись в море.
Пёрл-Харбор
Все читатели знают о событиях 7 декабря 1941 года. Политические события, предшествующие атаке, действия японского военно-морского флота и палубной авиации, описание того, что происходило в этот день в Пёрл-Харборе и политические последствия атаки – обо всем этом многократно рассказано в книгах и показано в художественных и документальных фильмах. Даже такой малоизвестный факт – обнаружение японских самолетов единственной американской радиолокационной станцией – упоминается в исследовании событий. Мы же расскажем о практически неизвестном факте при атаке на военно-морскую базу.
Восемнадцатилетним юношей Бернард Юлиус Отто Кюн поступил на службу в кайзеровский военно-морской флот. Его направили служить на один из крейсеров флота, который был потоплен во время Первой мировой войны англичанами. Бернарда Кюна подобрали из воды, и он оказался в плену до конца Первой мировой войны. Как и многие немцы, Кюн был недоволен итогами войны, он хотел реванша, и в конечном итоге Кюн стал сотрудником гестапо. Его карьера в этой организации была витиеватой, и в конце концов 15 августа 1935 года Кюн приехал на Гавайские острова вместе с семьей – женой Фридель и двумя детьми – Гансом и Руфью. Задание у Кюна было необычным. В начале 1935 года японская разведывательная служба обратилась в главное управление имперской безопасности с просьбой помочь им в организации агентурной сети на Гавайских островах. В силу понятных ограничений, японцам было трудно вербовать агентуру на территории США. Им нужен был помощник из Европы. Легенда прикрытия у доктора Кюна была тривиальной – он представлялся человеком, изучающим японский язык, и интересующийся историй Гавайских островов. Сбор информации о военных объектах Гавайский островов проходил весьма успешно. Дважды Фридель Кюн покидала мужа. Окружавшим его людям Кюн рассказывал, что жена очень тоскует по Германии. Кроме того, и это было правдой, у Кюнов в Германии оставался старший сын Леопольд, который работал личным секретарем Геббельса. Но на самом деле Фридель посещала не Германию, а Японию. Она привозила подробные отчеты о военных объектах, расположенных на Гавайских островах, и о кораблях американского флота, находившихся в гавани Пёрл-Харбора. Шпионаж был делом семейным. В нем участвовали не только сам Бернард, жена Фридель и дочь Руфь, но и Ганс (ему в 1935 году было 6 лет). Отец привил ребенку интерес к военным кораблям, и мальчик подробно ему рассказывал о том, что видел на своих прогулках.
Эта работа хорошо оплачивалась. Достоверно установлено, что с 1935 по 1941 годы Бернард Кюн получил на свои счета в Роттердамском банке более 100 000 долларов США. Кюны работали и на немцев, причем японцы могли только догадываться, что копии отчетов, поступавших от Кюна, приходили и в Берлин. В начале 1941 года Кюны переехали из бурного ночного Гонолулу в спокойный Пёрл-Харбор. Контактом Кюна на Гавайских островах был Отодзиро Окудо, вице-консул Японии в Гонолулу. Именно он поставил задачу повседневной разведки флота США. Надо было следить за гаванью в постоянном режиме, фиксируя, какие корабли приходят в базу, какие уходят, какие становятся на ремонт. Чем ближе была дата нападения Японии, тем больший объем информации требовал передачи. Кюн и Отодзиро Окудо придумали простой бесконтактный способ передачи. Японский вице-консул арендовал дом на окраине Пёрл-Харбора, и Кюн световой морзянкой в светлый солнечный день передавал информацию прямо из мансарды своего дома. Это было очень рискованно, но на первых порах сходило с рук.
Карьера шпионской семейки закончилась случайно. 7 декабря 1941 года, во время налета японской палубной авиации на Пёрл-Харбор, Руфь в бинокль из окна своего дома наблюдала за налетом самолетов и их результатами, сообщала информацию отцу, а он с помощью сильного фонаря передавал её в заданном направлении. Получателем информации был японский дипломат из консульства, который потом транслировал результаты налета по консульскому радио в Японию. Закончилась эта работа в общем-то, закономерно. Во время паники, охватившей Пёрл-Харбор, нашлись два офицера, которые обратили внимание на морзянку светом из окна одного из домов. Взяв подкрепление, они вломились в дом Кюнов и арестовали всю семью. Бернард был приговорен к сметной казни, но после его решения рассказать американцам о системе японского шпионажа, казнь заменили на 50 лет заключения. Фридель и Руфь тоже получили тюремные сроки.
В конечном итоге японская разведка, как и императорская армия Японии потерпели поражение.
Андрей Максимов
По материалам: “Наша Версия”
