Главврач «Коммунарки» Денис Проценко о новых методах борьбы с COVID-19 и о том, что будет осенью
Как врачи боролись с эпидемией коронавируса, какова вероятность новой волны заболевания в России, почему эту инфекцию тяжело победить и сколько москвичей болеет ею без симптомов, рассказал главврач больницы в Коммунарке Денис Проценко.
Многопрофильная больница в Коммунарке, оказавшаяся в эпицентре борьбы с коронавирусной инфекцией, задумывалась в 2016 году как масштабный медицинский кластер принципиально нового уровня. Корпуса ГКБ 40 площадью около 160 000 кв. м построили на 13 га земли и оборудовали по последнему слову медицинской техники. Когда коронавирус пришел в Москву, именно больница в Коммунарке стала первой в России принимать пациентов с этим диагнозом и опытным путем определять методы и способы лечения COVID-19. Главный врач больницы Денис Проценко рассказал Forbes о том, как это происходило и к чему привело.
В Европе и США инфекция распространялась очень быстро, а в России заражение шло гораздо медленнее. Почему темпы были столь разными?
У нас другой транспортный хаб. Люди возвращаются из Европы в основном через Питер и Москву. На транспортные узлы Москвы приходится около 80–90% пассажиропотока, поэтому столица и отреагировала на эпидемию первой и начала вводить карантинные меры. Это позволило избежать резкого всплеска заболеваний и сгладить ситуацию, позволило мобилизовать и перестроить систему здравоохранения и дало время на подготовку регионам. Было полтора месяца, чтобы перенастроить систему.
На Дальнем Востоке сильного распространения инфекции зафиксировано не было, но я думаю, своевременное закрытие границы с КНР сыграло свою роль. Однако закрытие границ, к сожалению, не остановило всемирного распространения эпидемии.
Есть гипотеза, что россияне меньше болеют коронавирусом по сравнению с другими нациями благодаря прививкам, которые сделали раньше против других заболеваний, и это якобы помогает противостоять коронавирусу.
В более низком уровне заболеваемости в России сыграли роль беспрецедентные меры по самоизоляции населения. Правительству удалось отреагировать на опережение.
Ваша больница, пожалуй, была символом борьбы с коронавирусной инфекцией. К вам поступали первые заболевшие, у вас лечились звезды шоу-бизнеса, к вам приезжал президент Владимир Путин. Много сейчас в «Коммунарке» больных с COVID-19?
Около 25% — это нековидные пациенты: они находятся в отдельных помещениях с отдельной вентиляцией. Ведь в период коронавируса никуда не исчезли другие вирусные заболевания — ОРВИ, пневмония, они протекают внешне схоже — с лихорадкой и чувством нехватки воздуха. И у этих пациентов можно заподозрить COVID-19. Но потоки больных организованы таким образом, что этих больных можно отделить.
А 85% пациентов — это больные с внебольничной пневмонией. Но COVID-19 — это вирусная внебольничная пневмония, по сути. Преимущественно это пациенты старших возрастных групп.
Ситуация в некоторых российских регионах остается проблематичной. К вам они обращаются за помощью?
Ко мне лично не обращаются, они обращаются к правительству Москвы. Наша больница всегда открыта для любых контактов и телефонных консультаций. Взаимодействие по помощи строится на уровне губернаторов и мэров и на более высоком уровне, и по результатам консультаций формируются бригады врачей. Сейчас одна такая наша бригада работает в Казахстане, в нее входят три врача из «Коммунарки». Обычно такая командировка длится две недели.
Вы ездили в командировку в Дагестан, где была вспышка заболеваний. Погасили?
Наш приезд пришелся на стихание волны, когда три больницы уже вернулись в обычный режим. Мы заменили предыдущую бригаду и продолжили их начинания и работу.
По количеству зараженных Москва находится скорее на плато, чем на спаде. Карантин не рано сняли?
Карантин сняли не спонтанно, в Москве это делали на основании очень жесткого мониторинга, который демонстрировал снижение заболевших. Но снятие карантина и снятие масочного режима — это две большие разницы. Масочный режим нужно соблюдать. Мы в нашей больнице очень деликатно предлагаем носить маски и выдаем их при входе.
Вы ждете вторую волну эпидемии?
Обычно мы ждем сезонный грипп в осенний период. Но мы понимаем, что к этому сезонному гриппу присоединится и COVID-инфекция. Тем не менее эпидемиологическая ситуация в Москве остается стабильной, взрывного роста заболеваемости быть не должно.
Обычно прибывает несколько волн, иногда их количество равно трем, и они, как правило, менее тяжелые, а иногда первая волна просто спадает. На это мы сильно рассчитываем. Популяционный иммунитет нарастает, и я очень надеюсь, что вырастут и наши навыки лечения.
Какой популяционный иммунитет у москвичей? Называют разные цифры.
По последним данным, иммунитет в Москве формируется на уровне выше 20%. Мы не видим резкого роста заболеваемости COVID-19, ситуация остается стабильной, поэтому говорить о вводе карантинных ограничений преждевременно.
Как сейчас, уже с приобретенным опытом, вы лечите больных коронавирусом?
Сначала мы активно использовали гидроксихлорохин. Но этот препарат не подтвердил эффективности, как показали многие исследования. Очень осторожным поначалу было отношение к использованию гипериммунной плазмы переболевших коронавирусом, но подход изменился, и сейчас просматривается перспективное лечение с ее использованием. Мы активно использовали биологически активные препараты, так называемые блокаторы иммунного шторма. На днях опубликовано исследование, подтвердившее наш опыт поддержки тяжелых пациентов на искусственной вентиляции легких, когда блокаторы иммунного шторма снижают риск смертельного исхода.
Одна из спорных тем, связанных с эпидемией коронавируса, — это эффективность аппаратов искусственной вентиляции легких (ИВЛ). Что вы можете сказать по этому поводу?
Применение аппаратов ИВЛ — это жизнеспасающая стратегия. Без использования ИВЛ человек умирает в 100% случаев. Если объем поражения легких настолько высок, что пациенту требуется искусственная вентиляция легких, то риск выживания невысокий. Просто надо понимать, что ИВЛ используются в крайне тяжелых случаях, когда высок риск неблагоприятного исхода.
С какой периодичностью пересматриваются протоколы лечения?
Раз в три-четыре недели. Это может происходить и быстрее — по мере накопления необходимых данных.
Вы используете собственные наработки в лечении или учитываете западные подходы?
Мы используем рекомендации, разработанные Минздравом, а также сравниваем наши исследования с зарубежными. На базе Всемирной организации здравоохранения существует много закрытых площадок, где происходит обмен данными. Мы также активно использовали Telegram-каналы, например, был создан чат «Переводчики на карантине», где ребята переводили на русский язык зарубежные медицинские тексты.
Есть и локальные площадки для обмена врачебным опытом — координационный совет при правительстве по борьбе с распространением новой коронавирусной инфекции на территории России, клинический комитет по COVID-19 Департамента здравоохранения Москвы. Таких площадок много. Диалог ведется на разных уровнях.
Чем эта пандемия коронавируса отличается от эпидемий, которые человечество уже пережило? Что в ней страшного?
Во-первых, она отличается большей долей бессимптомных больных. Во-вторых, вакцина только разрабатывается и еще не запущена. Как только она появится, она станет доступной для всех. В-третьих, болезнь мало изучена, рекомендации Минздрава, по которым мы лечим больных, регулярно пересматриваются с появлением новых данных. Сейчас, например, схема лечения отличается от той, которую мы использовали в марте, поскольку некоторые препараты, которые мы считали эффективными, свою эффективность не доказали, но появились другие.
Сколько сейчас насчитывается бессимптомных больных?
Около 60%.
Если болезнь протекает бессимптомно, как можно определить, сколько людей переболело коронавирусом?
С помощью тестов иммуноглобулина. Наличие у пациентов высокого уровня специфического иммуноглобулина G к коронавирусной инфекции с высокой степенью вероятности позволяет сказать, что человек контактировал с вирусом и переболел.
Но охват тестированием невысок в целом по стране.
В Москве высокий охват, в том числе в рамках программы ОМС.
Качество тестов критикуют. Специалисты говорят о том, что бывает много ложноположительных и ложноотрицательных результатов тестов. Насколько точны тесты?
Ложноположительные и ложноотрицательные тесты зависят от преаналитического этапа, в частности правильности забора материала. Изначально говорили о специфичности ПЦР около 70%. Сейчас, когда мы ПЦР дополнили исследованиями по иммуноглобулину, точность диагностики выросла.
Допустим, у человека отсутствуют явные признаки коронавируса и ему поставили диагноз ОРВИ. Может ли в этом случае компьютерная томография помочь определить наличие коронавируса?
КТ — это эффективная вспомогательная диагностика. Изменение вида матовых стекол происходит как при коронавирусе, так и при других вирусных заболеваниях, поэтому я бы, наверное, отдельно КТ не выделял. Нужно проводить комплексное исследование.
Вы сами переболели COVID-19, можете заболеть снова?
Иммунитет вырабатывается, но пока неясно, насколько стойким является этот иммунитет. Исследования показывают, что концентрация иммуноглобулина G (класс антител) со временем снижается. К тому же иммуноглобулин G — это только один компонент иммунитета, так называемая жидкостная, либо гуморальная, часть. Другой компонент иммунной системы — клеточный иммунитет — только изучается в фундаментальных исследованиях, и он не фиксируется на скрининге. Я надеюсь, мы со временем это поймем.
Чтобы понять, насколько стойким является иммунитет к коронавирусной инфекции, потребуется 8–12 месяцев. В течение этого времени, скорее всего, станет доступна вакцина, которая вот-вот пройдет необходимую регистрацию. Я абсолютный сторонник вакцинации.
У вакцинации есть много противников.
Это не мотивированная позиция. Для противников вакцинации есть красноречивая социальная реклама. Там нарисован магазин детских гробов, и на входе написано: «Мы рады, что вы не вакцинируете ваших детей».
Екатерина Кравченко
По материалам: “Forbes”
