Какими были публичные дома в самом злачном районе Москвы
В дореволюционной Москве было три злачных района: прославленная Гиляровским Хитровка, район Смоленского рынка и Драчёвка, где до 1905 года находились все публичные дома Москвы. Юрист и москвовед Алексей Дедушкин рассказал «Мосленте», откуда пошло такое экзотическое название, почему именно в Драчёвке городские власти в 1844 году решили собрать все дома терпимости, сколько стоили услуги «ночных бабочек» и как в 1905 году этот «район красных фонарей» был расформирован после трехдневной драки, которую удалось закончить только прибывшим по тревоге армейским частям.
Три самых злачных района дореволюционной Москвы
Какие районы были самыми злачными в Москве до революции?
Это Драчёвка, естественно, Хитровка, о которой многие знают благодаря Гиляровскому, и район Проточного переулка, что возле Смоленского рынка. В этих трех локациях проживала по большей части…
Одна беднота?
Это не совсем правильная формулировка, потому что там уживались все. На одной стороне переулка находилась ночлежка, на другой — усадьба одного из богатейших людей Российской империи Тимофея Саввича Морозова.
Вот она, Хитровка, но буквально 50 метров подняться вверх в сторону Покровского бульвара — и там владения еще одних богатейших российских купцов, Корзинкиных.
Район Драчёвки в этом плане, наверное, более показательный. По крайней мере с 1840-х — начала 1850-х годов из «людей приличных» мало кто там селился.
Там жили Грановский и Лермонтов, но если говорить о 70-х, 80-х, 90-х годах XIX века, то это был район абсолютнейших трущоб, третьеразрядных трактиров и домов терпимости. Селились там от нужды.
Два первых московских адреса Чехова — это Драчёвка. Но тогда его семья нуждалась: они только переехали из Таганрога в Москву, денег не было, и сначала они снимали квартирку в полуподвале дома, принадлежавшего церкви Николы в Драчах. Чуть позже они переехали на противоположную сторону той же самой Драчёвки, нынешней Трубной улицы, но тоже в полуподвал. И, по воспоминаниям, это были сырые стены, а в окно видны были только ботинки прохожих.
Как раз там Чехов и начал потихонечку заниматься литературной деятельностью, и ножками-ножками обхаживал все редакции, разнося ранние свои статьи за трехрублевые гонорары. Так что, конечно, всякие люди там селились, и нельзя сказать, что это поголовно были проститутки и громилы.
Но селились там именно по нужде, поскольку можно было дешево снять квартиру и мириться с окружением.
Централизация всех московских домов терпимости
Как так вышло, что в XIX веке дома терпимости в Москве в основном находились вокруг Сретенки?
В 1844 году был создан врачебно-полицейский комитет, и тогда же было принято решение о централизации всех московских домов терпимости на первом и втором участках Сретенской части. Это как раз склон Сретенской горы, между Цветным бульваром и Сретенкой. Дальше этот участок шел к Домниковке, к Садовому кольцу. Туда же входила и внешняя сторона Петровского бульвара. Так что этот выделенный участок в городе был не монолитный, а с выступами.
Главное средоточие домов терпимости было как раз между Сретенкой и Цветным бульваром. Плюс еще Домниковка, поскольку там рядом вскоре построили вокзалы — один, другой, и к концу XIX века на Каланчевской площади их уже было три.
Район этот считался одним из самых страшных в Москве. Мы больше знаем Хитровку, которую воспел Гиляровский. Благодаря ему мы именно ее вспоминаем, когда разговор заходит о кошмарных и злачных местах дореволюционной Москвы. Но для современников Драчёвка была пострашнее Хитровки.
Драчёвка или Грачёвка
О той же Драчёвке Гиляровский тоже писал. Драчёвка или Грачёвка — топоним употреблялся и так, и так. Наверное, стоит сказать об этом названии пару слов, хотя к злачности места оно не имеет никакого отношения. Есть несколько версий происхождения этого явно старинного топонима. По одной из версий, здесь были поля, и наши предки сажали, собирали и драли тут просо, отсюда и Драчёвка.
По другой версии, здесь была ремесленная слобода, жители которой в том числе производили метательное оружие, которое называлось чеснок, или драч. Это такая металлическая четырехнога с заостренными концами, наподобие противотанкового ежа в миниатюре. Их кидали под копыта коннице. Как ни брось, драч всегда вставал на три ноги, а четвертая шипом торчала наверх. Лошади пропарывали копыта и выходили из боя. Так что, может, в честь противоконного драча и возникло такое название.
По третьей версии, здесь жили ремесленники, производившие снаряды для мортир, которые при полете издавали звук, похожий на грачиный грай, поэтому такие снаряды называли грачами. Возможно, отсюда топоним Грачёвка.
По крайней мере, уже в 1547 году это место упоминается: во время большого московского пожара сгорел Никольский монастырь в Драчах. От него осталась только церковь, ставшая приходской. Снесли ее незадолго до Великой Отечественной войны, и теперь на ее месте жилой дом и школа, до сих пор действующая.
До 1844 года это был вполне приличный район. Например, там жил маленький Лермонтов, его бабушка там снимала квартиру — на углу Драчёвки и Малого Сергиевского переулка. Это был деревянный двухэтажный дом. Естественно, его давно уже нет, с дореволюционных времен.
Правила содержания «публичных женщин»
С 1844 года все изменилось: здесь начали открываться дома терпимости. По законодательству того времени их содержательницами могли быть только женщины в возрасте от 35 до 60 лет. Были строгие правила содержания, как тогда говорили, «публичных женщин». Предусматривался регулярный медицинский осмотр, поэтому как раз все это находилось в ведении врачебно-полицейского комитета.
Долгое время врачебный кабинет был один-единственный, в помещениях Сретенской полицейской части по левой, нечетной стороне Цветного бульвара. Там до сих пор находятся отделение полиции и пожарная часть. Туда-то каждые две недели «ночные бабочки» порхали на осмотр.
Если почитать документы городской думы, в архивах там содержится немало папок, посвященных именно этому району и проблеме. Из них становится ясно, что медицинские осмотры были скорее фикцией.
По данным городской думы на 1905 год, в Москве было 72 официальных дома терпимости. За содержание неофициальных предусматривались огромные штрафы, так что содержать подпольные публичные дома было очень рискованно.
По докладу, сделанному на заседании городской думы в начале XX века, на осмотр одной девушки у врача уходило не более 52 секунд. Сами понимаете, что это ни о чем.
Тем не менее у каждой девушки был так называемый желтый билет, в котором регулярно ставились отметки полицейского врача. И это все создавало скорее видимость безопасности.
Поэтому неоднократно поднимался вопрос о необходимости дополнительных мер. Не о запрете, а об изменении самой системы. В результате позже были открыты еще два врачебных кабинета: один на Петровке, а другой непосредственно на самой Драчёвке.
Семейного счастья «ночным бабочкам» не светило
Если говорить о самих заведениях, то, по данным городской думы на 1905 год, в Москве было 72 официальных дома терпимости. За содержание неофициальных предусматривались огромные штрафы, так что содержать подпольные публичные дома было очень рискованно. Хотя, наверное, они существовали.
Никаких домов терпимости ни на Тверской, ни в районе Арбата, ни на Петровке никогда не было. И все эти рассказы про известный дом в Плотниковом переулке с барельефами, на которых изображены обнимающиеся и целующиеся литераторы, идущие к Аполлону… Никакого отношения к публичным домам он не имеет.
Да, были доходные дома с меблированными комнатами, где могли снимать квартиры, как сейчас бы сказали, девушки-эскортницы, а тогда говорили «камеи». То есть такие дамы полусвета, свидание с которыми стоило недешево. Вероятно, достаточно было двум-трем таким феям снять квартиру по соседству, и окружающим уже казалось, что там публичный дом.
Но так как штрафы были огромные, официальные такие заведения группировались в указанном городскими властями месте. Делились они по разрядам. Самыми дешевыми были полтинничные, где брали не качеством, а количеством. По тем же документам городской думы, у девушки в таком заведении порой бывало до 38 клиентов за смену.
Были и дорогие, десятирублевые заведения, где по большей части работали остзейские немки. Для них это было «ничего личного, исключительно бизнес». У большинства были женихи, тоже немцы, которые работали приказчиками на фирмах и знали, чем их невесты занимаются.
Как правило, вместе они копили деньги на свадьбу, и когда необходимая сумма была накоплена, девушка завязывала с «проклятым прошлым».
Но в большинстве мест никакого выхода из этого круга не было, и семейного счастья «ночным бабочкам» не светило. Потихонечку из более высокого разряда эти девочки с пониженной социальной ответственностью переходили в заведения все ниже и ниже уровнем, до «полтинничного отделения». И потом оказывались где-нибудь в канаве под забором.
По улицам бродили девицы
Вопрос, обсуждавшийся в городской думе по крайней мере с конца XIX века, упирался в переводе всего этого излишне развлекательного хозяйства из центра города куда-нибудь на окраину. Уже с конца XIX века владения в окрестностях Драчёвки стали покупать купцы, которые собирались там строить доходные дома. Но, естественно, заселяться туда никто особо не хотел. Район более чем злачный, постоянные драки, пьянки, по улицам бродили девицы веселого поведения, поскольку существовали не только содержавшиеся в домах терпимости, но еще и так называемые бланковые проститутки, которые клиентов собирали на улице.
Предприниматели, купившие участки земли в районе Драчёвки, естественно, забрасывали городскую думу прошениями перевести дома терпимости из этого района в другую часть города.
Но тем, кто писал «как же так, мы вложились, а прибыли от своей недвижимости получить не можем», власти долгое время вполне здраво отвечали: «Когда вы покупали участок здесь, в Сретенской части, вы за него заплатили в три раза меньше, чем за участок через две улицы. Когда вы его покупали, то знали, на что шли. Что же вы теперь так расстраиваетесь?»
И действительно, цена на земельные участки была здесь существенно ниже, чем в более приличных районах Москвы.
В 1906 году район очистился, и одновременно с этим была переименована большая часть переулков и сама улица Драчёвка, которая стала Трубной.
Переименование сретенских переулков
После этого в 1905 году городской думой было принято решение о закрытии всех домов терпимости в районе Драчёвки. С 1 августа 1906 года их перевели на окраины города, в малонаселенные переулки, в первую очередь в район Сокольников и Марьиной Рощи. Так что в 1906 году район очистился, и одновременно с этим была переименована большая часть переулков и сама улица Драчёвка, которая стала Трубной.
На Сретенке до наших дней сохранилось несколько домов, в которых располагались дома терпимости. Например, довольно известный дом в Большом Головине, его неофициальное название — «дом с беременными кариатидами».
Соболев переулок стал Большим Дровяным, а Мясной переулок — Последним, хотя на тот момент это уже было исторически неверно. В XVII веке он действительно был последним перед Земляным Валом. Но уже в XVIII веке был проложен Большой Сухаревский переулок, который по сути и стал последним перед Земляным Валом, нынешним Садовым кольцом.
Но тогда, в начале XX века, вернули название XVII века. И теперь оно частенько вводит людей в заблуждение, они не могут понять: почему Последний? Но когда-то, действительно, в ряду переулков он был последним между Сретенкой и Трубной улицей, бывшей Драчёвкой.
Дом с беременными кариатидами
На Сретенке до наших дней сохранились несколько домов, в которых располагались дома терпимости. Например, довольно известный дом в Большом Головине, его неофициальное название — дом с беременными кариатидами.
Когда в 1905 году было принято решение о децентрализации этих заведений, тут же пошли прошения от содержательниц домов терпимости и владельцев зданий, где они находились. Все они писали: «Как же так, вы наш бизнес рушите, и что мы теперь будем делать?»
Часть таких прошений была подписана рядом имен, это были такие «коллективки». И мне стало интересно, я посмотрел фамилию владелицы дома. В числе подписантов она фигурирует. Естественно, она была заинтересована в сохранении этого злачного района. А значит, и правда в этом доме располагалось подобное заведение.
В интернете уже много лет выложена книжка «Публичные женщины», и даже с фотографиями такой вот ночной феи. Она в командировку, будем так говорить, выезжала на Нижегородскую ярмарку. И там приводятся все официальные документы, с подписями полицейских, все это с отметками врачей и даже с правилами содержания «публичных женщин».
Надо сказать, что по большей части они соблюдались. Там было указано, какие есть обязанности у содержательниц домов терпимости по отношению к своим сотрудницам. Так что все это выложено в интернет, и посмотреть при желании можно.
Район красных фонарей
Драчёвка была районом красных фонарей в буквальном смысле: возле каждого дома висел шестиугольный-восьмиугольный масляный фонарь на желтом витом шнурке.
Стекло и, соответственно, свет был красным? Все светилось красным?
Ну да. Я там жил в детстве неподалеку, на Рождественке, а многие мои приятели были из сретенских переулков. И они с гордостью рассказывали: «А вот в моем-то доме раньше был публичный дом». То есть вот эта память передавалась из поколения в поколение и через 70 лет после их закрытия.
Большая часть тех зданий уже снесена. Это были такие домики в один-два этажа, в основном деревянные. Уже в советские годы там были коммунальные квартиры. Тем не менее на протяжении более полувека сохранялась память о том, что раньше было в этих стенах.
Олег Матвеев
По материалам: “Мослента”
