В интересах общества и государства не подталкивать прессу к пропасти, из которой она не выберется.
В интересах общества и государства не подталкивать прессу к пропасти, из которой она не выберется, а поддерживать ее, всячески сохранять как подлинную скрепу, помогающую нации держаться вместе.
Глава Совета по правам человека при президенте РФ Михаил Федотов рассчитывает в мае передать президенту России доклад о проблемах отечественных СМИ. На обсуждении документа в Доме журналиста Федотов напомнил, что в марте СПЧ были приняты рекомендации на тему «Медиа гражданского общества: трудности становления». Рискну предложить читателям «НВ» текст своего выступления на этом «круглом столе».
Дорогие коллеги, сегодня в очередной раз мы получаем возможность рассказать друг другу о том, что ситуация критическая. Только — друг другу. Потому что в очередной раз на нашу встречу не пришли те, кто, собственно, эту ситуацию до критического состояния и довел. Их звали, но они не пришли. Они вообще никуда в таких случаях не приходят. Это их стиль. Им неинтересно и они не приходят.
Поэтому сразу скажу, что полностью поддерживаю документ, принятый Советом по правам человека, считаю его важным и своевременным, в том числе и предложение президенту в ближайшее же время провести специальную рабочую встречу по этой проблеме. Как и многое в нашей стране, положение может начать исправляться только в случае личного вмешательства главы государства, потому что только в этом случае можно рассчитывать хотя бы на участие в разговоре представителей заинтересованных ведомств. Пока же они любой такой разговор успешно саботируют.
В конце прошлого года в нашем распоряжении оказался удивительный документ — письмо, которое господин Волин (зам. министра связи и массовых коммуникаций) направлял в аппарат Белого дома и в котором советовал председателю правительства не принимать приглашения на съезд Союза журналистов и не посещать его. Наш союз господин Волин полагает неавторитетным, разговор на съезде бессмысленным, это для нас, конечно, печально, но, разумеется, чиновник имеет право на свое мнение и правильно, что это мнение он не скрыл от руководства. В этом и заключается его святая обязанность. Другое дело, что в своем письме Волин понаписал невероятное количество ерунды, не имеющей ничего общего с действительностью, проще говоря, председателя правительства дезинформировал, обманул. Мы настаиваем на этом и даже попросили непосредственного начальника Волина, министра Никифорова, чтобы он прокомментировал эпистолярное творчество подчиненного, сообщил, является ли его позиция позицией ведомства в целом, предложили встречу, великодушно согласившись считать происшедшее недоразумением. Четыре месяца мы ждем от министра Никифорова ответа; никакого ответа нет, можно сделать вывод, что ни в каких контактах с нами ведомство не заинтересовано и даже не считает нужным скрывать это.
Дело не просто в том, что кто-то кого-то несправедливо обидел. Эти люди абсолютно закрыты для какого-либо диалога вообще. На том же, к примеру, съезде, которому господин Волин пытался организовать бойкот, была принята достаточно подробная программа действий по спасению районной и городской печати, ее мы направили во все соответствующие ведомства, на сотрудничество с которыми, по идее, вправе рассчитывать. Ни от кого до сих пор не пришло ни единого, даже самого формального ответа. Полагаю, наши разработки никем не то что не рассмотрены, но даже не просмотрены.
Но, наверное, господин Никифоров вместе с господином Волиным и без посторонней помощи замечательно справляются с проблемами возглавляемой ими отрасли?
Более чем сомнительно. Ситуация, и это совершенно очевидно, необратимо ухудшается.
За все последние годы не было принято НИ ОДНОГО закона, постановления, облегчающего существование прессы, помогающего ей стать сильнее и самостоятельнее. Ни одного. Зато нововведений, ограничивающих журналиста, затрудняющих его работу, вводящих невыполнимые, проще сказать, дурацкие, абсолютно непрофессиональные и бессмысленные регламентации — сколько угодно. Цель понятна и благородна — окончательно поставить прессу под контроль чиновника, но в том-то и дело, что чиновник, берущийся контролировать прессу и повседневно руководить ею — неумен и абсолютно неподготовлен к выбранному виду деятельности. Он может вернуть цензуру и распространить ее на все окружающее пространство. Но — не более. Он, конечно же, победит педофилов и гомосексуалистов, запретит печатно ругаться матом (уже составил список запрещенных к употреблению слов), до предела ограничит невосторженное отношение к любым действиям благодетельного начальства. И никакой майдан не состоится только поэтому?
При этом законодательным творчеством в нашей сфере у нас занимаются исключительно, я бы сказал, коллективный депутат Федоров, коллективный депутат Митрофанов при участии коллективного депутата Яровой, а все предложения профессионалов неизменно остаются без комментариев, возможность сотрудничества всякий раз игнорируется, никаких советов слушать эти люди не желают. Более того, даже случайно какой-нибудь совет услышав, тут же поступают наоборот — с заведомо предсказуемым результатом.
Определяющие жизнь прессы установления принимаются по-прежнему в угоду сиюминутным потребностям или тому, что этими людьми принимается за потребности. И в то же время в Думе, например, седьмой год лежит без движения полностью подготовленный проект новой редакции базового Закона о СМИ. Этот проект, уверяют нас, всеми одобрен, всеми поддержан, но почему — не принят, никто не объясняет. Потому что нормальные законы не нужны, потому что они мешают вольно плавать в море противоречивых и сумбурных установлений и ограничений?
Причем я склонен думать, мы имеем дело не с недопониманием стоящих перед обществом задач: причина — концептуальная. Люди полагают прессу, журналистику в целом, не особым социальным институтом, но лишь инструментом для информирования населения о тех или иных действиях власти. Они в первую очередь вульгарные политтехнологи и исходят из своего специфического взгляда на мир. Этим людям бессмысленно даже напоминать о некоем общенациональном культурном пространстве, которое поддерживается едва ли не в первую очередь существованием сильной качественной прессы. Это все для них абсолютно недоступные материи.
При этом совершенно очевидно, что сегодня наша профессия переживает самый серьезный кризис за всю свою историю. Высказывается даже точка зрения, что журналистика этот кризис не переживет вообще. Так, только что обнародованы результаты исследования, сделанного по заказу Российского правительства, и согласно этому исследованию, журналистика включена в число умирающих профессий; срок нам дан не то до 2020-го, не то до 2040 года. Думаю, товарищи несколько торопятся, пытаясь выдать очень желаемое за действительное. Прежде всего, совершенно упускается из виду социальная роль прессы, ее место в жизни современного общества, в формировании культурного и нравственного облика человека, его менталитета — та самая МИССИЯ, в существовании которой некоторые столь решительно журналистике отказывают. Что предлагается взамен? Пресса — бизнес и только бизнес и развиваться он должен исключительно по законам бизнеса, добычи углеводородов или продажи колготок. Журналист уже сейчас — лишь приказчик в чужом магазине, он должен понимать, что «работает на дядю», делает то, что ему «дядя» прикажет (дословная цитата из все того же замминистра Волина). И особенно худо, что подобную идеологию исповедуют и внедряют в наше сознание именно те, кто ей должен противостоять в первую очередь — чиновники, «эффективные менеджеры», нанятые обществом как раз для того, чтобы максимально сдерживать аппетиты «дядь», которым дай волю, и они разнесут в прах, растащат и углеводороды, и продажу колготок, и образование, и науку, и оборонзаказ. В интересах общества и государства не подталкивать прессу к пропасти, из которой она не выберется, а поддерживать ее, всячески сохранять как подлинную скрепу, помогающую нации держаться вместе. Кто этого не понимает, не желает понимать (по тихости ли ума, по своекорыстным ли соображениям) — тот, объективно, враг страны, ее будущего, «национал-предатель», как принято сейчас выражаться.
В окружающем нас мире все это хорошо осознают, делают все возможное для спасения своей прессы, и многие даже преуспели на этом пути. Новые технологии в области коммуникаций (все тот же Интернет) только побуждают к более энергичным шагам на этом пути. Пресса получает льготы, помогающие ей выжить, приспособиться к новым условиям. Ее социальное значение не подвергается ни малейшему сомнению.
У современной России, как и во всем, — свой путь. Сложное экономическое положение, говорят нам, заставляет резко ограничивать расходы, в том числе и на поддержку печати. При этом мы не жалеем денег на расширение структур, занятых распространением информации ВНЕ страны: на ВНЕШНЮЮ пропаганду нашего образа жизни денег не жалко. Но почему при такой заботе о заграничном пользователе у нас все более и более пренебрегают интересами пользователя внутреннего? Разумно ли это? Патриотично ли?
Еще раз повторю, что документ СПЧ поддерживаю, предлагаю в кратчайшие сроки донести его до адресата, может быть, с присовокуплением информации о последовательно саботирующей роли ответственных за положение дел чиновников.
Павел ГУТИОНТОВ
Секретарь Союза журналистов России
