Кинематограф учится выживать в новых «цензурных» условиях
Режиссер Наталья Мещанинова и продюсер Елена Степанищева, которые представили на «Кинотавре» свою ленту под названием «Комбинат Надежда», признались, что снимали две версии кинофильма: с матом и без. Главные герои фильма – простые русские люди, которых невозможно представить разговаривающими исключительно на литературном языке. А в России, как известно, с некоторых пор запрещено нецензурно выражаться в кинофильмах, спектаклях и т.д.
Как полагает обозреватель «Независимой газеты» Дарья Борисова, скоро все отечественные режиссеры будут снимать кино в двух версиях: одну будут делать для фестивалей и зарубежного проката, другую – для российских киноэкранов. «Это вопрос выживания фильма», – прокомментировала ноу-хау Мещанинова.
Обозреватель не исключает, что этот момент войдет в историю кино как точка отсчета новой эпохи в российском кинематографе. Захочет Андрей Звягинцев показать на родине «Левиафан», в котором тоже герои матерятся, придется тогда и ему снимать «кавер-версию».
В целом фильм «Комбинат Надежда», который уже был показан в Сочи и Роттердаме, производит сильное впечатление. Мещанинова – документалист, ученица Марины Разбежкиной, и для первого игрового фильма выбрала фактуру неслабую, самоиграющую – далекий мрачный Норильск. В речи норильчан все время проскальзывает слово «материк» – вожделенная мечта перебраться из унылого, грязного и депрессивного края поближе к цивилизации не покидает здешних людей. Например, Свету и Надю. Первая по местным меркам – «мажорка»: девушка из обеспеченной семьи, учится в медучилище и работает медсестрой на комбинате. И собой она хороша, только злая почему-то, и в любви у нее дела не складываются. Надю мужчины любят, по большей части за деньги, пусть и небольшие. Один из ее постоянных клиентов разрабатывает схему, как вывезти Надю на материк и устроить ее жизнь по-новому. Только Надя не успеет воспользоваться случаем – Света утопит ее в холодной и грязной воде залива. Из животной женской ревности – даже не по поводу конкретного какого-то мужчины, а просто так, за то, что другой выпал шанс начать новую жизнь, пишет «НГ».
Интересно, что обсуждение фильма Мещаниновой во многом свелось на сочинской пресс-конференции к присутствию в нем ненормативной лексики и к тому, что в связи с этим ждет фильм в ближайшем будущем. Еще год назад такая ситуация вряд ли сложилась бы в ходе профессиональной дискуссии. Сегодня беспокойство за судьбы конкретных картин заставляет критиков, журналистов озадачиваться этой темой. А режиссеры, продюсеры мрачнеют и скупо делятся эмоциями – говорить в полном объеме то, что думаешь, чревато. «Кинотавр» всегда служит катализатором настроений, атмосферы в киносообществе. В последние годы атмосфера на фестивале свидетельствует о растерянности, несмелости кинематографистов, замечает Дарья Борисова.
Трудно упрекнуть их в нежелании лезть на баррикады, ведь кино в нашей стране нельзя снять без государственных денег. Но не пассивность ли творцов приводит к тому, что судить о состоятельности их будущих проектов доверено непрофессионалам – членам военных, исторических и психологических советов при Минкульте? Об этом, кстати, говорил Александр Сокуров на своем мастер-классе, который состоялся в Сочи на следующий день после открытия фестиваля. «Между культурой и властью часто наблюдаются расхождения в целях. Государство не понимает, что культура первична». На вопрос молодого режиссера о том, что сегодня больше всего интересует зрителя, мастер ответил: «Зрителя будет интересовать то, что будем делать мы! Его не будет интересовать то, что мы сделаем в качестве обслуживания. Деятели культуры должны вести людей».
Евгений КОСТИН
Фото: okolo.me
