Больные раком шеи и головы идут к врачам слишком поздно
Апрель — это месяц осведомленности об опухолях головы и шеи. Эти виды онкозаболеваний не так на слуху, но патологии данной локализации находятся на шестом месте по распространенности среди всех онкозаболеваний и в пятерке по числу летальных исходов в первый год после обнаружения. В России ежегодно выявляют более 20 тыс. новых пациентов с опухолями шеи и головы, и, к сожалению, до 80% из них приходят к врачам на 3-й или 4-й стадии, когда спасти жизнь становится сложно. Как не пропустить заболевание и как восстанавливают качество жизни после лечения опухолей на самых видных местах — в материале «Известий».
Какими бывают опухоли головы и шеи
В Школе практической онкологии имени Андрея Павленко рассказали «Известиям», что рак головы и шеи занимает шестое место в структуре общей заболеваемости онкологическими патологиями. Однако о раке шеи и головы говорят пока мало: на слуху другие болезни.
Возможно, дело в том, что понятие «опухоли головы и шеи» очень расплывчатое и далеко не всем понятное. Эксперт Российского общества клинической онкологии, сотрудник НМИЦ онкологии им. Н.Н. Блохина Илья Романов объясняет: этот термин обозначает на самом деле несколько крупных групп заболеваний, но чаще подразумевают под ним только опухоли слизистых оболочек верхних дыхательных пищеварительных путей, то есть рак полости рта, ротоглотки, гортаноглотки, носоглотки, полости носа и околоносовых пазух и гортани.
— В России ежегодно выявляется более 20 тыс. заболевших этим видом рака людей, в мире — 800 тыс., — пояснил он «Известиям». — Это большая цифра, хотя понятно, что если считать отдельно, например, рак носоглотки, то цифры будут небольшие.
Смертность высокая — из 25 тыс. заболевших в первый год умирают 12 тыс., говорит Илья Романов. Однако главная проблема в том, что, например, рак глотки выявляется на 3-й или 4-й стадии заболевания в 80% случаев, рак полости рта — в 60% случаев. При 1–2-й стадиях выживаемость составляет от 70 до 90%, а при 3–4-й — всего 20–40%.
Заведующий отделением опухолей головы и шеи Челябинского областного клинического центра онкологии и ядерной медицины, наставник Школы Павленко Александр Гузь отмечает, что чаще всего встречающееся заболевание в этой области — это рак гортани. На втором месте — рак слизистой оболочки полости рта. При этом многие люди даже не задумываются, что бывает рак языка или рак миндалины, — считают, что всё пройдет, не обращают внимания на важные симптомы.
Почему появляются опухоли шеи и головы
Илья Романов рассказывает, что вероятность столкнуться с раком органов головы и шеи у курящих людей возрастает в 5–7 раз, а если вредная привычка совмещается со злоупотреблением алкоголем — то в 35 раз.
— Второй этиологический фактор — это вирус папилломы человека, точнее, его 16–18-й подтипы, которые являются канцерогенными, — рассказал он. — Он же вызывает, например, рак шейки матки, и вы наверняка слышали про программы по вакцинации девочек от этого вида заболевания. А теперь принята программа и по вакцинации мальчиков, потому что сколько мы с курением не боремся, а количество заболевших раком ротоглотки не уменьшается.
Вирус папилломы человека, увы, приводит к онкозаболеванию независимо от того, есть у человека вредные привычки или нет. К Илье Романову на прием нередко приходят молодые 35-летние мужчины в расцвете сил, которые никогда не курили, не злоупотребляли алкоголем, но всё равно сталкиваются с этим заболеванием.
Заведующий отделением опухолей головы и шеи НМИЦ онкологии им. Н.Н. Блохина Михаил Кропотов отмечает и еще одну тенденцию: за последние 20–30 лет резко увеличилась заболеваемость раком языка у молодых женщин до 45 лет. Причину достоверно понять пока не могут.
Илья Романов отмечает, что у опухолей этой локализации есть и еще один фактор заболевания — это вирус Эпштейна – Барр, но он связан только с раком носоглотки.
Как определить рак шеи и головы
В Московской городской онкологической больнице № 62 называют основные ранние симптомы онкозаболеваний этой локализации:
— язвы, участки необычного цвета на губах или во рту;
— частые носовые кровотечения, примеси крови в мокроте;
— затрудненное носовое дыхание при отсутствии ОРВИ;
— дискомфорт, першение, боль в горле, изменения голоса;
— отеки лица.
Указывается, что если хотя бы один из этих симптомов не проходит в течение трех недель, то лучше обратиться к оториноларингологу и онкологу.
Такое заболевание можно выявить на диспансеризации, но, замечает Михаил Кропотов, до 70–80% пациентов приходят на прием уже с распространенным опухолевым процессом: к сожалению, многие из них невнимательно относятся к своему здоровью, пока проявление заболевания не мешает жить.
Вторая проблема — далеко не всегда высокий уровень онконастороженности у врачей смежных специальностей, отмечают онкологи.
— Зачастую врачи не понимают, что увеличенные узлы на шее могут оказаться метастазами, региональными опухолями, которые являются вторичными проявлениями опухолей миндалины или корня языка, — говорит Илья Романов.
Михаил Кропотов подчеркивает, что от грамотности этих специалистов зависит то, как быстро пациент попадет в специализированное учреждение. Но пока общемировая тенденция такова, что от обращения к стоматологу до попадания в онкостационар проходит достаточно длительный период.
— Часто стоматологи пытаются проводить местное противовоспалительное лечение, когда нужно всего-то взять биопсию и отправить больного к онкологу, — говорит онколог.
Сложнее обстоят дела с заболеваниями ротоглотки и гортаноглотки — их увидеть невооруженным глазом трудно.
И немедленно вылечился
Михаил Кропотов называет опухоли головы и шеи «совершенно особым разделом онкологии», потому что здесь «ничего не спрячешь» — поражаются органы, которые важны и для качества жизни, и в эстетическом смысле. Люди могут лишиться возможности говорить, нормально дышать, принимать пищу, да и просто могут испытывать затруднения с нахождением в обществе.
— Если основная задача у онкологов вообще — излечить пациента, то у нас их две: с одной стороны, вылечить пациента, а с другой стороны — реабилитировать, — сказал он. — Реабилитация начинается, по сути, с первого приема, когда ты решаешь, понадобится ли реконструкция пораженных органов человека, и продумываешь ее методы. Сейчас восстановление органов стараются выполнить за одну операцию, и иногда такие вмешательства длятся 10–12 часов — одни из самых длительных в онкологии. Человек может проснуться уже с новой глоткой, нижней челюстью и зубами.
Александр Гузь указывает, что реконструкция органов тоже включена в программу ОМС, потому что чаще всего это далеко не только вопрос эстетики, а еще и вопрос качества жизни. По программе госгарантий можно получить и голосовые протезы, и пластины для реконструкции нижней челюсти.
Пожалуй, один из самых известных случаев, когда человеку с онкозаболеванием в области головы и шеи понадобилась реабилитация, — история писателя Венедикта Ерофеева, который из-за рака гортани лишился возможности говорить, но с помощью специального голосообразующего аппарата продолжал общаться с людьми.
— Гортань — это сложный орган, — говорит Михаил Кропотов, замечая, что Венедикт Ерофеев лечился как раз в НМИЦ онкологии имени Блохина. — Нижнюю челюсть и зубы можно воссоздать, например, из малой берцовой кости, а вот гортань восстановить невозможно — технологии пока не достигли такого уровня. Поэтому в случае распространенного рака гортани, как у Венедикта Ерофеева, ничего другого пациенту предложить невозможно. Методики восстановления голоса существуют: электрогортань, как у Ерофеева, но у нее не очень приятный металлический звук; есть непростая, но действенная методика пищеводного голоса; устанавливается также трахеопищеводный шунт. Но это, конечно, «калечащая» операция.
Онколог подчеркивает, что всё снова упирается в раннее обнаружение заболевания — на 1-й стадии новейшие методики позволяют успешно лечить рак гортани через рот, без разрезов на шее, при помощи специального лазера. Опухоль удаляется буквально за 30 минут, после чего человек становится, по сути, здоров. «Может немного хрипеть», — добавляет Илья Романов. Но на этом всё.
— Увы, за многие десятилетия нигде в мире эту долю в 70% выявляемых заболеваний уже на 3-й или 4-й стадии пока изменить не удалось, — говорит Михаил Кропотов. — Чтобы поменять ситуацию, человек должен прийти к врачу.
Достаточно ли кадров
Илья Романов и Михаил Кропотов подчеркивают, что ситуация сейчас гораздо лучше, чем еще 10 лет назад. Александр Гузь указывает, что, согласно приказу Минздрава, в каждом онкодиспансере должно быть отделение опухолей головы и шеи. Где-то такие отделения только появляются, но в основном они везде уже открыты.
— Думаю, онкохирургов, которые специализируются на опухолях головы и шеи, от 200 до 300 на всю страну, — сказал Александр Гузь. — Но опухоли головы и шеи — довольно узкая специализация, поэтому такого количества хватает.
Он подчеркивает, что в России специализированная помощь пациентам, которые страдают от опухолей головы и шеи, оказывается на мировом уровне, а внутрироссийский обмен опытом налажен очень хорошо.
— Но важно понимать, что речь идет о больших, объемных вмешательствах, при которых обязательны реконструкция и реабилитация, — замечает онколог. — Это сложная работа, которая требует навыков по микрохирургии, когда под микроскопом мы сшиваем сосуды диаметром 2–3 мм.
Заведующий хирургическим отделением опухолей головы и шеи Республиканского клинического онкологического диспансера (Уфа) Шамиль Мусин подчеркивает, что именно навыки реконструктивной хирургии являются одной из важнейших частей онкохирургии в этой области. При этом, например, этап реконструкции после обширных операций на полости рта в клинических рекомендациях никак не прописан. Каждое отделение выполняет его в силу своих возможностей, знаний и умений, замечает он.
— При условии, что отделение владеет всеми вариантами пластики, решение о методе устранения дефекта принимается с учетом множества факторов, — сказал Шамиль Мусин «Известиям». — Мы, например, на сегодняшний день активно применяем реваскуляризированные лоскуты. Для их внедрения пришлось проходить специальное обучение по микрохирургии, осваивать новые микрохирургические инструменты, знакомиться с работой отделений, где были уже внедрены такие виды операций.
Александр Гузь говорит, что всем специалистам, которые работают в этой специализации, необходимо такое обучение. Сейчас отдельный курс по микрохирургии планируется в рамках обучения резидентов в Школе практической онкологии имени Андрея Павленко. Его может освоить любой выпускник ординатуры с сертификатом онколога или хирурга из любого города России — для этого необходимо успешно пройти все этапы отбора на программу. На 70% обучение состоит из практики под руководством наставника. Обучение двухлетнее, полностью бесплатное, более того — выплачивается стипендия.
Минздрав не ответил на запрос «Известий» об актуальной статистике по заболеваниям раком головы и шеи и ситуации со специалистами по этому профилю.
Сергей Гурьянов
Фото: pixabay
По материалам: “Известия”
