О борьбе мексиканских индейцев против неоколониальных корпораций и культе субкоманданте Маркоса
Мексиканка София Ольхович о своем опыте трансформации из ученого, проводящего полевые исследования индейской общины, в политического активиста, который защищает коренные народы от вторжения транснациональных корпораций, о влиянии сапатистов на ее решение, об особенностях местной экономики и культе Субкоманданте Маркоса.
«Вторжение неоколониальных предприятий»
До 1994 года я работала официанткой в ресторане в Сан-Кристобаль-де-лас-Касас (штат Чьяпас) и была свидетелем того, как регион выглядел тогда. С одной стороны, много элементов живописи коренных жителей, с другой стороны, видна их повсеместная эксплуатация и расизм. Когда Сапатистская армия национального освобождения (САНО) первого января 1994 года показала себя, мне было лишь 20 лет. Я тогда училась на антрополога в Мехико, изучала коренные народы в Мексике.
Пять лет постоянных встреч с сапатистами и движениями коренных народов в нашей исследовательской школе дали мне многое понять. До 1996 года я постоянно гостила у сапатистов в Чьяпасе, проводила полевые исследования. На Национальный форум коренных народов я даже аккредитовалась от школьной газеты и благодаря казенной камере сделала документальный фильм. В марте 1999-го мы организовали у себя на месте национальный референдум за признание прав коренных народов. По всей стране 5000 сапатистов стучали в двери, чтобы рассказать правду, двое из них жили у меня дома в штате Оахака.
В течение одиннадцати лет я была членом общинной организации «Совет граждан Идальго». Мы хотели построить другие политические отношения, где нет интереса к выборам и деньгам.
Мы были среди тех, кто подписал Шестую Декларацию Лакандонской сельвы, где объемно критикуется империализм как последняя версия капитализма. В то время корпорации хотели ограбить индейцев. Их целью было установить 5000 ветряных турбин на территории в 20 000 акров, что полностью уничтожило бы биокультурное наследие коренных народов. Сегодня на их территорию опять идет вторжение неоколониальных испанских предприятий, разрушающих общинность и продовольственный суверенитет.
В 2000—2004 годах мы защищали общинные земли и территорию нашей мангровой лагуны от попытки построить промышленную ферму по производству креветок. Наше движение испытывало большое давление со стороны, как мы их называем, белогвардейцев. Это военизированная охрана на службе у корпораций. После этого на меня и супруга завели уголовное дело — мы год просидели в тюрьме вместе с 30 товарищами. Еще семь друзей погибло.
В итоге в 2007 году мы были вынуждены покинуть наш город из-за политической напряженности и угроз в наш адрес. С 2011 года я опять живу в Сан-Кристобале, где работаю в местном вегетарианском кафе с экологически чистой кухней. Мы даем возможность сапатистским кооперативам реализовать свою продукцию через нас: например, мед, кунжут и травяные чаи.
«Кофейная основа экономики»
С 1994 года здесь реализован новый способ землевладения. Сапатисты говорят, что они лишь восстановили право на земли, которые прежде принадлежали семьям, даже не жившим в регионе. САНО взяла землю тех, кто несправедливо владел огромными площадями, хотя недостаток полей — это основная проблема в Чьяпасе. Раньше общины и люди не имели земли и конфликтовали за возможность найти клочок для выращивания хлеба.
Я работаю уже 20 лет рядом с крестьянами, помогала индейцам с выращиванием кукурузы — 200 тонн урожая пошли на помощь пострадавшим из соседнего региона. Но я не крестьянка, на своем участке я выращиваю для моей семьи лишь лимоны и яблоки. Живя в Чьяпасе рядом с сапатистами, я получила достаточно знаний о производстве кофе. Основа экономики общин сапатистов — кофейная. То же самое можно сказать и про коренных жителей.
Все они производят то, что мы называем органическим кофе. Он вырос без агрохимикатов, а сами плантации поддерживают правильными методами обработки земли. Они сами все делают — без вмешательства иностранцев и помещиков, чтобы было повсеместно еще сто лет назад. Общины коренных жителей производят свои собственные продукты питания, но им нужны деньги для тех продуктов, которых у них нет – лекарства, инструменты. Недавно я посетила сообщество сапатистов в Канкуне, где собирали урожай органического кофе. Они показали мне, как же упорно надо работать, чтобы получить натуральный кофе хорошего качества.
С реализацией помогает кооператив Yachil Xojobal Chulchan – у них уже есть 10-летний опыт экспорта органического кофе, который они реализуют через независимых дистрибьюторов в Европу. Люди из Франции, Германии, Италии, Бельгии и Греции ищут свой собственный способ импортировать сапатистский кофе. Они покупают зерна зеленого кофе, чтобы затем поджарить и размолоть его уже в Европе. В кооперативе работает около 800 членов, занятых распределением всего сапатистского кофе. Сапатисты не просят помощи, они лишь просят о солидарности с их требованиями справедливой цены.
«Во главу угла здесь ставят бартер»
Я не раз была поражена тем, насколько бедные люди сильны в красноречии, творчестве и главным образом в желании общаться с остальным миром.
После 1994 года, когда появились сапатисты, изменилась вся мексиканская история, они разбудили совесть и показали, что коррупция и капитализм — это бесполезные формы правления. До 1994 года наше общество спало в глубокой депрессии, а теперь проснулось.
Благосостояние в обществе сапатистов не зависит от наших критериев. Например, в Канкуне у людей нет электричества, а значит нет никаких телевизоров, блендеров, холодильников, но они все равно счастливы. Здесь нет банков — все отделения в крупных городах. На самом деле это проблема, люди из несапатистских деревень вынуждены мотаться туда ради получения денег по государственным программам. Но в основном здесь нет и денег — в местных сообществах идет обмен результатов работы. Во главу угла здесь ставят бартер — именно он помогает обменять товар на услуги.
«Они не хотят стать частью туристического маршрута»
Коренных жителей и сапатистов отличает сильная культурная идентичность. Например, собственный способ производства продуктов питания, которому уже пять тысяч лет. На одном земельном пространстве они выращивают кукурузу, фасоль, кабачки, чили, фруктовые деревья и древесину для строительства.
Сапатисты не принимают помощи правительства и стараются поделиться частью своих доходов с населением, особенно в таких коллективных проектах, как школы и центры здоровья. Я была свидетелем того, как тысячи посетителей приезжают к сапатистам. Конечно, они хотят остаться и узнать, как люди живут. Но в этих автономных городках есть свои правила пребывания. Сапатисты считают, что каждый человек должен найти путь в собственное пространство и что приезжие, увидев их опыт, должны сами его воссоздать..
Посетители есть посетители, их не рассматривают как добровольцев, которые должны кому-то чем-то помочь. Сапатистам не нужна помощь – они уже на пути к автономии.
Впрочем здесь особо ценятся гражданские наблюдатели по правам человека — они приезжают во все сообщества, не только сапатистские. Да, вы можете остаться на несколько дней или недель, чтобы выучить язык майя и историю сапатизма, но сапатисты очень осторожны — они не хотят стать частью туристического маршрута по Мексике.
«Субкоманданте Маркос никогда не был центральным символом»
В Сан-Кристобаль-де-лас-Касас есть Свободный университет CIDECI. Здесь учатся молодые люди из общин, постигая агрономию, осваивая работу с текстильными станками, механику и вычислительную технику. У CIDECI есть даже собственное издательство, иногда уроки проводят приезжающие иностранцы. Сапатисты – очень хорошие слушатели. Если они чего то не знают, то сразу ищут информацию. При этом продолжает действовать Сапатисткая армия национального освобождения — они по-прежнему тренируются, сохраняя дисциплину и координацию перемещения отрядов.
Сапатисты создали культурное сопротивление народа и показали его всему континенту. Его видно в речах Субкоманданте Маркоса, однако он никогда не был центральным символом САНО – СМИ сделали его таким. САНО всегда объявляет, кто может говорить от имени всех сапатистов помимо Маркоса. В последнее время это товарищи Тачо и Мойзес, а также другие уполномоченные. Маркос был стратегом, он был выразителем САНО и стал символом мира. Как и прежде, он остается публичной фигурой. Он не показывался уже несколько лет, но продолжал писать. Он написал так много, что над его текстами по-прежнему рефлексирует множество людей. СМИ сейчас говорят о нем меньше, а если и говорят, то часто неверно — почти одни слухи, как, например, то, что за маской прячутся разные люди – я всегда видела и слышала то же лицо.
Сапатисты говорят о таком принципе, как «хорошая жизнь». Они подразумевают не возможность много заработать, а обеспечить людей землей, здравоохранением и образованием – теми вещами, которые зависят от того, как люди работают вместе.
Вы можете отличить сообщество сапатистов очень быстро — они сразу согласились на запрет уничтожать себя через алкоголь. Вот чем отличаются сапатисткие деревни. Здесь нет пьяных мужчин, лежащих на улицах, как, например, в традиционных общинах.
Я видела следы сапатистких идей, когда жила в других штатах Мексики или путешествовала по соседним странам – Эквадору, Гватемале или Перу. У всех коренных народов речь идет о строительстве общинности, коллективном опыте жизни, но сапатисты сделали это наглядней всех и, кроме того, разработали политическую позицию, основанную на достоинстве, уважении и автономии.
Дмитрий Окрест
Фото: www.vice.com
По информации: rabkor.ru
