«Мне что-то подложили, и я улетел»
В той самой квартире, откуда Бари Алибасова две недели назад увезли в НИИ Склифосовского, вернувшийся из «зазеркалья» пациент стоял в трусах на диване и приколачивал молотком к стене черные покрывала, чтобы закрыть зеркала. «Держите меня сзади и подавайте гвозди», – властно командовал помощникам. «Что он делает?», – спросил я. «Воссоздает пустыню, где он был, как он считает. После того, как его привели в сознание после обезболивающих и комы, ему теперь кажется, что он где-то путешествовал».
Я с некоторой опаской приблизился к Бари, боясь – вдруг не узнает. К счастью, признал. Как только увидел. Даже про пустыню на мгновение забыл. Решили передохнуть, попить чаю и поболтать.
Отравление Алибасова «прижигающей жидкостью (щелочью)», которую он, согласно медицинскому заключению, «случайно (по ошибке) выпил», подняло на уши всю страну. Журналисты взволнованно дежурили у больницы, медики хранили таинственное молчание, в прессу шли «утечки» и заявления пресс-секретаря. Страна приготовилась к тяжелой и изнуряющей борьбе за жизнь продюсера. Свидетельства пострадавших от подобных «ошибок» несчастных рисовали тяжелые картины восстановления на долгие месяцы, а то и годы: с трубками для питания в животе, непроходимостью пищевода от тяжелых химических ожогов, невозможностью глотать и т.д.
Скорая выписка Бари из больницы, спустя всего лишь 10 дней после «тяжелейшего отравления и ожогов пищевода 4-й степени», стала для всех не менее ошарашивающей новостью, чем и само отравление. Согласно медицинской выписке, «больной отказывается от дальнейшего стационарного лечения, настаивает на выписке домой», куда он 17 июня 2019 г. и был выписан «в сопровождении родственников» с рекомендацией «диеты с исключением острой, грубой пищи, приемом антацидов и наблюдением гастроэнтеролога по месту жительства».
Тут же поползла масса слухов и предположений о коварном розыгрыше продюсера-затейника с разными вариантами мотивов. Один из низ связан, якобы, со скандалами и бытовым насилием в семье сына продюсера Алибасова-младшего (тоже Бари) и желанием таким образом, мол, отвести удар.
Говорили и о новом пиар-директоре Алибасова Вадиме Горжанкине: дескать, пришел опытный пиарщик, который устроил не одну скандальную историю в бытность политтехнологом у разных деятелей. При этом сын Алибасова Бари, получивший невероятную раскрутку на этой истории, стал подлинной медийной звездой и, как поговаривают, продает теперь, якобы, за «большие деньги» телеканалам права на интервью с отцом в скандальных ток-шоу.
При этом, сын всех предупреждает, что после искусственного сна, в который медики погрузили его отца, Алибасов-старший находится теперь в состоянии пятилетнего ребенка. Некоторые источники, тем не менее, утверждают, что это всего лишь игра, а объявленный скорый отъезд Бари в казахский аул на лечение – выдумка.
«МК» решил сам повстречаться с Бари Алибасовым. К счастью, отравление (если оно и было, а согласно медицинскому заключению было, и не доверять этому пока нет оснований) обошлось для г-на Алибасова легким испугом. Он выписан без этих ужасных трубок для питания в животе, про которые было столько страшилок, и, как стало известно «МК», ему показано не только детское питание, которым теперь забита вся кухня в доме, но даже дозволено и вареное мясо. Слава богу!
Что касается «сознания пятилетнего ребенка», то Бари, конечно, нес чудовищную пургу, глаза порой блестели нездоровым огоньком не очень вменяемого человека, но, если это и игра по сценарию «опытного пиарщика», то тогда, когда и если это вскроется, Бари Алибасов заслуживает величайшей актерской премии имени какой-нибудь Сары Бернар.
Впрочем, судите сами. Вот наш разговор, который состоялся утром 19 июня у него дома.
– Бари, ты всех напугал…Как себя чувствуешь?
– Нет ответа… Неизвестно, как развиваться все это будет.
– Ты вообще ничего не помнишь? Что случилось, как ты выпил эту треклятую жидкость для прочистки труб?
– А, ты про эту …?!
– Это – главная тема в стране.
– Так я же 16 дней был в логове этой международной организации!
– Какой организации?
– Которая нефтью занимается. Как ее?
– ОПЕК?
– Да, в логовище ОПЕКа сидел… Вот, получил все ранения: не хожу, не стою, блин…
– Так это не синяки от уколов и катетеров?
– В этой карточке все же написано, какие последствия после этого логовища (просит помощницу принести больничную выписку, она приносит, в выписке написано про отравление «глотком санитарной жидкости», но он в нее не смотрит, – прим. А.Г.)
– Ну, это большая удача, что тебя из этого «логовища» так быстро выпустили. Другие люди с похожим диагнозом годами в себя приходят, живут с трубками в животе…
– Сейчас только начало болезни. Они меня три дня исследовали: что делать, как делать… Я боюсь тебе говорить, потому что очень много госсекретной информации. А если она вылетит, то меня грохнут.
– Настолько серьезно?
– Угу.
– А зачем адвокат Жорин начал рассказывать по ТВ, что тебе не принадлежат твои три квартиры в этом доме вместе со студией?
– Они на самом деле мне не принадлежат.
– И тебя, как недавно ШурУ, будут выселять?
– Они мне никогда не принадлежали. Я их никогда не оформлял. Но сейчас я их оформляю.
– Все будет нормально?
– Раньше как было: дают квиток и ты живешь. Этот квиток есть. Претендентов на этот квиток нет (видимо, речь идет о т.н. ордере, который раньше был основанием для вселения в жилье, – прим. А.Г.). Дело стопроцентное в мою пользу. Кроме моего сына там нет претендентов. Все, что ты видишь, записано на Бари Алибасова.
– Младшего?
– Да, на моего сына. Но квартирный вопрос меня сейчас беспокоит в самой меньшей степени.
– Понятно, в первую очередь – здоровье.
– Да. Даже не в этом дело. Потому что мы участвовали в этой ежегодной акции ОПЕК, месте, где устанавливаются цены на нефть.
– В качестве кого вы там участвовали?
– Так мы же там были с тобой! Концерт пели! Это как фондовая биржа… Меня избили, четвертовали. Техника, отточенная веками, даже тысячелетиями. Ты же понимаешь, это – арабы… Идет незаконная продажа нефти. Большая игра, у этой игры своя схема. Мы там были с «На-Ной» дважды, сейчас поехали в третий раз…
– А что последнее ты помнишь перед тем, как все это с тобой приключилось?
– Мне что-то подложили, и я улетел. Очнулся я в колымаге, которая куда-то катила, а я весь в этих ссадинах. В меня вставляли палки и крутили их (Бари показывает синяки от уколов и катетеров на руках, ногах и животе, – прим. А.Г.). Ни одной мышцей шевельнуть. Ходить не могу, сразу падаю. Я практически ничего не могу рассказать, такие психоделические всполохи, хотя какие-то картинки видятся очень четко.
– Очнулся-то ты где? В Склифе?
– Нет. Мы же поехали туда, в эту…
– В какую?
– В Монтрё (произносит, картавя «рэ» на французский манер, – прим. А.Г.). Там в эту гавань все съезжаются на яхтах. Там музыкальный фестиваль, и я должен был открыть этот фестиваль, но это прикрытие для незаконной продажи нефти.
– Это же в Швейцарии! Фестиваль пройдет 13 июля на берегу Женевского озера…
– Представляешь! Куда не поедешь ради денег!
– Говорят, твой сын Бари продает теперь за деньги телеканалам права на интервью с тобой. Зарабатывает на тебе. Ты это знаешь?
– Ну и пусть зарабатывает. Я ему сказал вчера, что лишаю его всего наследства. Отдам животным в приюты.
– Все переживали за твоего кота Чучу…
– Я готов был отдать всё, все деньги, квартиру, чтобы он сохранился… У меня мозг заработал только три дня назад. До этого 13 дней не работал. Он (Чуча) забыл меня за эти тринадцать дней, представляешь! Но уже вспомнил, уже не отходит от меня. Кошкам достаточно недели, чтобы отвыкнуть от хозяев.
– Главное, что ты жив-здоров, ходишь, даже прыгаешь, проявляешь гиперактивность. Скажи, живот не болит, нормально ли глотаешь, что ешь?
– Нет, я не ем, не глотаю. Что вы там в меня заливаете, раствор какой-то? (обращается к помощникам, – прим. А.Г.)
– Но врачи говорят, что даже вареное мясо тебе уже можно?
– Разрешили? (помощники подтверждают: «Разрешили, только вареное», – прим. А.Г.). Просто до сегодняшнего дня не разрешали. Я от тебя впервые это услышал.
– Но ты не голодаешь?
– Ты не представляешь, как они меня мучали в больнице! Я ни разогнуться, ни согнуться. Они меня скручивали. Пытки Стеньки Разина – воздушный шарик по сравнению с этим. Посмотри!
– Ну, да, синяки. Уколы, катетеры, но это же для лечения?
– Конечно! Ложись, вот мы тебя сейчас так полечим! Самое интересное, что когда мы вернулись, а весь цикл был 13 дней, все четыре придурка из группы «На-На» считали, что я придуриваюсь.
– Бари, как бы там ни было, выздоравливай скорее!
Артур Гаспарян
По материалам: “Московский комсомолец”
