Судьба русского «доминиканца»
Девять лет назад детский омбудсмен Павел Астахов, узнав о проживающем в детском доме Доминиканской Республики 12-летнем русском мальчике, решил вернуть его на родину. Денис Хохряков — на чужбине он получил имя Диего — за 6 лет проживания на райском острове, омываемом водами Атлантического океана с севера и Карибского моря с юга, напрочь забыл русский язык. И в Россию особо не рвался. Согласился сначала поехать, посмотреть — понравится ли…
Однако выбора ему не оставили: после триумфального возвращения под вспышки телекамер под руку с Павлом Астаховым мальчика передали в подмосковный приют. Там он и находился до совершеннолетия — хотя Астахов уверял прессу, что ему обязательно найдут приемную семью. Между тем в Доминикане его собиралась усыновить директор детского дома, которая относилась к нему как к родному сыну…
Вскоре СМИ забыли о Денисе. Корреспондент «МК» первым встретился с повзрослевшим «доминиканцем» и узнал всю правду из первых уст.
Из волгоградского детдома в доминиканский
Сейчас Денису Хохрякову 21 год, он живет в Москве. Женился, скоро станет отцом. А главное, он недавно нашел своих родных маму и папу. Сам вышел на связь. Через 16 лет. Жаль, что не они его нашли…
Денис Хохряков родился в 1998 году в Волгоградской области. Когда ребенку было 5 лет, его мать лишили родительских прав за злоупотребление спиртным, отец к тому времени с ними уже не жил, исчез в неизвестном направлении, в общем, мальчик оказался в детдоме. Через полгода его усыновила пара Сологуб и Оноприенко. В 2004 году приемные родители вывезли ребенка в Доминиканскую Республику. Но приемные мама и папа промышляли контрабандой наркотиков и вскоре оказались в тюрьме, а мальчик — в доминиканском детском приюте.
— Денис, из твоих детских воспоминаний — как относились к тебе приемные родители? Не били?
— Как вам сказать… вообще не заботились никак. Но честно сказать, насколько я помню, там со мной обращались плохо, могли даже ударить, хотя особо не били.
После того как сотрудники доминиканской социальной службы забрали его из семьи, Денис побывал в нескольких приютах. В последнем, откуда его и забрал Павел Астахов, он прожил пять лет и говорит, что ему там нравилось.
— Там были хорошие условия. Я быстро выучил испанский, ходил в местную школу. Мы купались в море, нас туда часто вывозили, и еще каждый день после учебы нас возили на тренировки по бейсболу, у нас была команда. А в выходные ездили на соревнования. Директор сама покупала нам форму. Вообще директор приюта, она была родом из Италии, очень хорошо ко мне относилась, на выходные забирала к себе домой, у нее у самой было два приемных ребенка и один свой. Я с ее детьми подружился, мы хорошо общались. Она даже хотела меня усыновить. Пока я там был, несколько раз приезжали люди из России, говорили, что меня хотят вернуть на родину. Когда меня приехал забирать Астахов, я помнил только одно слово на русском — «привет». Ведь все эти шесть лет я не слышал родную речь.
— Так ты хотел вернуться на родину или нет? Что ты помнишь по тем своим детским ощущениям? Вот приехал Астахов и говорит, мы тебя забираем.
— Я был маленький… С одной стороны, я знал, что я из России, и хотелось вернуться на родину. Но с другой — и в Доминикане хотелось остаться, ведь меня собирались усыновить действительно хорошие люди. Друзья там были… И климат сильно отличается от российского, всегда тепло.
— А с этой женщиной, директором доминиканского приюта, связь утеряна?
— Она прислала мне письмо, когда я только уехал от них. Но у меня не было тогда возможности ответить ей. Поэтому мы так и не общались с того времени.
Обрел родину и новый приют
Итак, мальчика было решено вернуть на родину. Узнал о нем Павел Астахов в 2008 году, и целых два года понадобилось, чтобы оформить все необходимые документы. Когда этот день настал, Павел Астахов вылетел в Доминиканскую Республику и собственноручно доставил Дениса в Россию. Детский омбудсмен объяснял тогда прессе: «Когда органы опеки Доминиканской Республики сомневались — отдавать нам или нет Дениса, они его спрашивали, помнит ли он Россию? Хочет ли он вернуться в Россию? И он всегда говорил: «Я помню Россию, я хочу вернуться в Россию».
— Когда мы прилетели с Астаховым в Москву, первым делом он повел меня в ресторан. С нами еще был его старший сын. Потом меня положили в детскую больницу на обследование, нет ли у меня каких заболеваний, — вспоминает Денис.
Из медучреждения Дениса доставили в ГУВУ «Социальный приют для детей и подростков» в Ступинский район, которым тогда руководил Сергей Георгиевич Альбертов. Очень помогла Людмила Ивановна Гусева, которая была главой департамента семейной и молодежной политики города Москвы. Этот приют действительно являлся одним из лучших в стране — для детей были созданы все условия: бассейн, баня, сауна, тренажерный зал, детские площадки… Летом они выезжали на море.
— Сергей Георгиевич все делал для того, чтобы в приюте нам было хорошо. На первом месте у него всегда были мы, дети, он всех нас любил, ко всем относился как к своим родным детям, — с улыбкой говорит Денис.
— А как русский язык восстанавливал?
— Я ходил к логопеду, заново учился разговаривать на русском. Через несколько месяцев логопед сказал, что я готов идти в школу. Я пошел в третий класс в 13 лет. Мне там все помогали. Поначалу было непросто, я очень скучал по теплу, по морю, по друзьям. Мне трудно было общаться — ведь говорить здесь я мог только с помощью переводчика, который не мог быть рядом со мной постоянно. Но через год я уже привык к новому образу жизни. Мне даже понравились зима, снег…Я не могу сказать, в каком детском доме было лучше, доминиканском или в Ступине. И там, и там хорошо.
— Павел Астахов навещал тебя в приюте?
— Он приезжал несколько раз, привозил подарки…
— Что было после того, как ты вышел из детского дома?
— Доучился до 9-го класса и в 2017 году в 19 лет поступил в политехнический колледж, на слесаря-станочника. Потом мне пришла повестка, и я год отслужил в армии. Я хотел продолжить учебу, но моей специальности в колледже уже не было, так как не набрали народу. Поэтому образование я так и не получил. Но я все-таки надеюсь потом продолжить учебу. Сейчас работаю, собираю мебель. После армии мне дали квартиру в Москве, «однушку» в Верхних Лихоборах, в которой мы сейчас живем с женой. Мы с Настей — ей 18 лет — вместе были в приюте, учились в одном классе. Поженились год назад. Сейчас Настя на четвертом месяце беременности, я очень этому рад.
Мы связались с Сергеем Альбертовым, и он рассказал, что Денис довольно быстро освоился в их приюте, обзавелся друзьями.
— Он был такой живой мальчик, активный, хулиганистый даже. Первые русские слова, которые он начал произносить, — это был мат, — улыбается Сергей Георгиевич. — Прибегают ко мне ребята и говорят: «А Денис Хохряков матом ругается!», я говорю: «Вы его, что ли, научили?». Знаете, я все время спрашивал Дениса, нравится ли ему у нас? Он отвечал, что нравится.
Сергей Альбертов также добавил, что была непростая ситуация с выделением Денису квартиры в Москве после его выпуска из приюта. «Мы приложили все усилия, чтобы добиться этого», — говорит бывший директор ступинского приюта.
Нашел маму и папу спустя 16 лет
— Я буквально месяц назад вышел на связь со своей мамой, Натальей Хохряковой, — делится Денис. — Попросил ее телефон у органов опеки Волгоградской области, и они дали. В опеке сказали, что мама сейчас уже ведет нормальный образ жизни, не пьет, как раньше, нигде на учете не стоит, у нее двое маленьких детей, 5 и 6 лет. И еще недавно я вышел на своего родного отца и двух братьев.
— Получается, вы не общались все эти 16 лет?
— Не общались. У мамы ведь маленькие дети, у нее не было возможности искать меня. Когда я был в приюте, я сначала не хотел видеть свою маму, потому что видел ее в ток-шоу, было заметно, что она сильно пьющая… Но сейчас она исправилась. Теперь мы на связи, осталось только увидеться.
Денис сказал мне, что у него нет обиды на родителей. «Всякое в жизни бывает, от этого никто не застрахован», — защищает он их. Его отец живет в Волгограде, у него, как и у матери, своя семья, другие дети…
«Им не так просто добраться до Москвы, чтоб увидеть меня, у них нет денег на поездку», — объясняет Денис.
…Когда Астахов вернул 12-летнего Дениса-Диего на родину, он всех убеждал, что мальчик сам не захотел остаться на чужбине в семье хозяйки доминиканского детдома, которая хотела его усыновить, а дети после 10 лет сами вправе решать свою судьбу. Государственная политика нашей страны уже тогда поворачивалось в сторону того, что иностранным опекунам нельзя доверять российских детей, чтобы они вывозили их за границу. А вскоре был принят злосчастный «закон Димы Яковлева»…
Слава богу, что у Дениса и на родине все сложилось вполне успешно. Что он попал в замечательный приют Сергея Альбертова. Кстати, Сергей Георгиевич, возглавлявший это детское учреждение 23 года, уже три года как оставил свой пост, и, как нам рассказали выпускники приюта, с приходом нового руководства ситуация значительно ухудшилась. Если раньше ребята после выхода из приюта часто оставались в нем работать — кто кем, и были, таким образом, трудоустроены, то сейчас всех выпускников уволили. «Очень обидно, столько сил было вложено, а потом все это разрушают», — сетует Сергей Георгиевич.
Так что Денису повезло, что он попал в свое время под крыло Сергея Альбертова. Также повезло, что получил от государства квартиру в Москве — благодаря Альбертову и, возможно, собственной публичности. Далеко не ко всем детдомовцам родное государство относится столь щедро, многие так и остаются без крыши над головой — хотя собственные квартиры им положены по закону.
А как сложилась бы его жизнь, останься он в солнечной Доминикане? Сам Денис затрудняется ответить на этот вопрос. Мне показалось, что он старается об этом не думать. И это правильно: зачем думать о том, чего уже не вернешь и не исправишь?
Ирина Бричкалевич
По материалам: “Московский комсомолец”
