Свято место не бывает пусто. Но оскорби его новоделом — и оно уже не свято.
В каждом городе с хотя бы столетней историей есть свои святые места. Стоят они — город живет. Рушатся — вместе с ними рушится и город.
У верующих святыни свои, у атеистов свои. Но чаще всего они общие. Та же Красная площадь, собор Василия Блаженного, Большой театр, Третьяковка, памятник Пушкину — традиционное место свиданий. Для кого они святы? Да для всех москвичей. Москва без Большого театра уже не совсем Москва, а то и вообще не Москва.
Святыней может стать и какая-нибудь сельская церквушка, в которой не венчался великий поэт и рядом с которой не похоронен знаменитый полководец. Но семь или десять поколений крестьян каждую неделю ходили сюда на проповедь, здесь крестили и отпевали. Окрестные жители говорят: намоленное место. И не спешат обживать богатый храм по соседству. Я не суеверен, но не могу исключить, что у каждой точки на земле есть своя аура.
Когда на Крымском валу построили светлое и удобное здание новой Третьяковки, в ней происходило много хорошего: выставки, вернисажи, дискуссии. Но старым строениям купца Павла Третьякова уступает в главном: место не намолено. Возможно, пока не намолено.
Когда МХАТу построили шикарное здание на Тверском бульваре, там все было современно и удобно. Но при первой возможности великий театр вернулся в старое здание, к родному занавесу с чеховской чайкой. Намоленное место притянуло…
У московской интеллигенции есть в городе свои святые места. Места, где многие поколения встречались, спорили, строили планы, ссорились и мирились, порой даже скандалили и дрались. Всякое бывало! Но Центральный дом литераторов, ЦДРИ, Дом кино, Дом актера бережно хранят свою ауру. Их не надо трогать. Не надо и нельзя. Они мозг и сердце столицы, а мозг не заменить.
Так же неприкосновенен и Дом журналиста. Слишком многое с ним связано. Слишком многое в нем свято. И когда разнесся тревожный слух, что ЦДЖ хотят кому-то переподчинить или перепрофилировать, стало жутковато. Неужели нынешним московским властям не дорог великий город со всем своим историческим и духовным наполнением? Понимаю, что на углу Бульварного кольца вполне можно выстроить огромный торговый или офисный центр, из тех, где золото гребут лопатой. Но историю и душу страны лопатой не гребут — не тот инструмент. Это прекрасно понимал первый президент свободной России, когда закрепил намоленное место именно за журналистами — самыми надежными гарантами духовности и свободы. Тем более это должны понимать нынешние московские власти.
Нельзя трогать святые места столицы. Большой театр неприкосновенен. Храм Василия Блаженного неприкосновенен. И точно так же неприкосновенен наш дом — Центральный дом журналиста.
Свято место не бывает пусто. Но оскорби его новоделом — и оно уже не свято.
Леонид ЖУХОВИЦКИЙ
