Математический анализ последствий бирюлевского бунта
Великий математик Анри Пуанкаре в начале двадцатого века разработал основы весьма интересной дисциплины, которую позднее назвали теорией катастроф. Эта теория служит эффективным инструментом изучения поведения сложных систем в кризисных ситуациях. Пуанкаре заметил, что подобные системы, к которым относятся различные технические и социальные устройства, перед тем, как разрушиться, начинают… ну , как бы это поточнее выразиться?… – Дребезжать! Они вибрируют, трясутся и мечутся. Их прямо таки дрожь пробирает. В терминах теории катастроф – начинаются автоколебания вокруг точки равновесия, и если ничего не предпринимать, то автоколебания нарастают и система разваливается.
Будь то гигантский мост, высотное здание или огромная империя, раздираемая центробежными силами – картина схожая. Строители знают, как контролировать устойчивость зданий и сооружений, если есть подозрение, что они могут рухнуть. А как понять, что происходит с большой и не очень здоровой – в социальном смысле – страной? Ну, например, с нашей.
Есть серьезные основания поразмышлять о том, куда движется социальная система России. События в Бирюлево показали: радикальных изменений в социально-политической сфере не избежать. Это понимают и верхи и низы. Но чего нам ожидать? Неужели впереди очередная социальная катастрофа?
Есть четкие критерии близости к точке катастрофы или бифуркации (раздвоению), после которой начинается, собственно говоря, катастрофа. Их называют признаки или флаги катастроф.
Первый флаг: бимодальность. Это когда устойчивость системы уже невозможна, а из всех вариантов альтернативного изменения остается только один. Большинство экспертов не сомневаются, что доминирующей политической тенденцией в России стал жесткий национализм. Таково настроение масс. Центр не сможет удержать власть, если не увидит или не захочет увидеть эту жестокую реальность.
Второй флаг: гистерезис. Это память о происшедших событиях, необратимость процессов, в нашем случае социальных. Конфликт не гаснет, даже если устранить его повод. Даже если убийца Егора Щербакова будет осужден и сурово наказан, а это практически гарантировано, то кровавая аура бирюлевского бунта, выплеснувшаяся на улицы Москвы, не рассеется. Да и овощные базы с работягами- гастарбайтерами и их хозяевами- кавказцами никуда не исчезнут. А если вспомнить Сагру и Пугачев? Да их никто и не забывал…
Третий флаг: усиление шумовых флуктуаций (в нашем случае это волнения на низовом уровне, которые сопровождаются информационным взрывом). Этот признак появляется близ точки катастрофы и быстро исчезает после. Фактически усиление шума флуктуаций обнаруживает жизнь микроуровня, андеграунд, который выходит на поверхность. При этом макропеременные (чиновники разных уровней) ведут себя все более хаотично и агонизируют.
Четвертый флаг: замедление ритмов системы, паралич власти в нашем случае.
Первые два флага возможной катастрофы очевидны. Они вовсю развеваются на социальном ветру.
Третий реализован частично – информационный шум зашкаливает, но один из макрорегуляторов – министр Колокольцев, сработал быстро и четко. Убийца схвачен.
Что касается замедления ритмов, характеризующих паралич власти, то с ними пока нет полной ясности. Трудно поверить, что московские власти смогут обойтись без мигрантов. А ведь их труд востребован нынешней феодальной системой хозяйствования не только в Москве. Кавказцы раздражают коренных жителей всех регионов России даже больше чем выходцы из азиатских республик, но разве можно себе представить, что у них одномоментно отнимут рынки и супермаркеты c автосервисами заодно?
Значит, если власти ограничатся привычной показухой, то одна из главных причин социальных конфликтов – противоречие между врастающей в деградирующий российский социум ордой агрессивных кавказских викингов и их азиатских сателлитов – никуда не исчезнет. Тем более, что части российских элит выгодно перевести стрелки с проблем ненормального развития российского капитализма (треть национальных богатств в руках сотни олигархов, 75 процентов – в руках одного процента населения) на неадекватных инородцев.
Вот в принципе и весь анализ. Часть предпосылок для социального взрыва, который может стать фатальным для страны, налицо. Но кое-что зависит от решительности и адекватности властей. Будущее покажет, насколько верхи решительны и адекватны.
Вы спросите – а нельзя было без математики обойтись? Вот Ленин в свое время дал определение революционной ситуации. Почему бы на него не сослаться? Тем более, что основной признак революционной ситуации налицо – низы не хотят, а верхи не могут жить по-старому? Все просто – авторитет марксистско-ленинских постулатов в определенной мере подорван, хотя как знать, какие лозунги напишет на своих знаменах российская молодежь, которая, как учил товарищ Троцкий – барометр революции.
А математике все же пока доверяют. По крайней мере, те, кто умеет читать и считать. Как сказал великий русский математик академик Арнольд, один из создателей теории катастроф, эта теория не может катастрофы предотвращать. Но предупредить об опасности возможных катаклизмов и социальных бурь может вполне. В том случае, когда вышеупомянутые признаки, то бишь, флаги катастрофы, отчетливо видны.
Так что давайте хорошенько присмотримся к происходящему: какие там флаги реют над бурлящей толпой? И не пошла ли вразнос дребезжащая всеми своими ржавыми сочленениями система.
Согласно теории катастроф многое зависит от макрорегуляторов. В российской политической системе такой макрорегулятор, по большому счету, всего один. Это Президент Владимир Путин. Он давно уже замкнул на себя механизм принятия масштабных политико-экономических решений в стране. То есть, по сути дела, остался один на один с надвигающейся катастрофой. Если наш анализ не врет. В любом случае нам остается лишь пожелать ему принять правильные решения. Если это в его силах.
Владимир ПРОХВАТИЛОВ
Президент Фонда реальной политики (Realpolitik),
эксперт Академии военных наук
Фото: golden-news.com
