Научный обозреватель «НВ» Владимир Губарев проливает свет (но не раскрывает военной тайны) на появление «Сармата», «Авангарда», «Кинжала» и других, не имеющих пока названия изделий
Внуки и правнуки
«Сармат», «Авангард», «Кинжал» и другие (не имеющие пока названия) изделия, казалось бы, явились из Неведомого. Такое впечатление сложилось, когда я слушал речь Президента России, который сообщал о создании новых типов оружия.
На Западе и за океаном сразу же отреагировали: нет, не может быть такого!
Правда, чуть позже пошли признания, что о сверхзвуковых ракетах и ядерных блоках известно было и раньше, но никто из наших так называемых «партнеров-друзей» не предполагал, что они появятся в России даже раньше, чем в Америке.
Были ли для таких утверждений основания?
На Западе считали, что удалось не только расчленить великую страну, но и уничтожить в ней все достижения, которые были самыми передовыми в мире. И символом «разгрома Советского Союза» и «победы в «холодной войне» стал легендарный «Буран», который был выставлен на посмешище в Парке Горького в Москве. Юмористы именовали его то «забегаловкой для алкоголиков», то «отхожим местом». Как ни горько это сознавать, но они были близки к истине.
И вдруг «Буран» напомнил о себе в полный голос! Это случилось именно в наши дни, когда мы узнали о «Сармате», «Авангарде», «Кинжале» и других изделиях, что появились в Вооруженных Силах России.
Голос «Бурана»
Унижение страны (как ни странно это прозвучит!) началось как раз на том самом месте, которое стремительно подняло ее величие. Я имею в виду космодром Байконур, куда приехал Генсек М.С. Горбачев, чтобы посмотреть на стартовые комплексы и поговорить с офицерами о «новом мышлении» и «перестройке». Во время беседы Михаил Сергеевич признался, что ничего не понимает в космических исследованиях и что они его особо не интересуют.
«Не следует плевать в космос, так как ненароком можно попасть в Бога» — услышал Михаил Горбачев в ответ на свое замечание, что «плевки в космос слишком дорого обходятся государству». Руководитель страны имел в виду комплекс «Энергия-Буран», который стоял на стартовой позиции. На пуск он не остался, мол, дел государственных у него много. На самом же деле испугался, что мощная ракета может взорваться на старте (его об этом на всякий случай предупредили).
Хроника полета комплекса известна до долей секунды:
«В 6 часов 00 минут по московскому времени комплекс «Энергия-Буран» отрывается от стартового стола и почти сразу же уходит в низкую облачность. Проходит 8 минут участка выведения. В 6 часов 08 минут 03 секунды завершается работа носителя, и орбитальный корабль «Буран» начинает самостоятельный полет. В течение последующих 40 минут проводятся два маневра довыведения корабля на рабочую орбиту наклонением 51,6° и высотой 250–260 км. В 8 часов 20 минут включается маршевый двигатель, «Буран» начинает снижаться и через 30 мин «цепляет» атмосферу. В 8 часов 53 минуты на высоте 90 км с ним прекращается связь… В 9 часов 11 минут, когда корабль находился на высоте 50 км, стали поступать доклады: «Есть прием телеметрии!», «Есть обнаружение корабля средствами посадочных локаторов!», «Системы корабля работают нормально!» «Буран» пришел в прицельную зону — на рубеж 20 км — с минимальными отклонениями. После отметки 10 км «Буран» круто изменил курс. В чем дело? Проанализировав ситуацию, служба управления докладывает: «Все в порядке! Система не ошиблась, а просто на сей раз оказалась «умнее». В 9 часов 24 минуты 42 секунды после выполнения орбитального полета и прохождения почти 8000 км в верхних слоях атмосферы, опережая всего на 1 секунду расчетное время, «Буран», борясь с сильным встречно-боковым ветром, мягко коснулся взлетно-посадочной полосы и после небольшого пробега в 9 часов 25 минут 24 секунды замер в ее центре. Необычно красивая, правильная и изящная посадка 80-тонного корабля!..»
Это был заключительный триумф советской космонавтики. Да и, пожалуй, мировой, так как за минувшие четверть века не удалось не только превзойти достижения комплекса «Энергия-Буран», но и приблизиться к ним. Нет подобных носителей, нет и подобных кораблей.
Сразу после полета комплекса Горбачев «плюнул в космос» — финансирование программы было практически прекращено, а Егор Гайдар уже в новой России прекратил выделять средства вообще. Корпуса кораблей были распроданы, а главный из них был выставлен в Парке Горького. Он напоминал всем, кто был участником проекта и свидетелем полета «Бурана», о героической и трагической странице в истории отечественной космонавтики.
Но сегодня эхо той эпопеи прозвучало на весь мир. Дело в том, что практически все новые изделия, о которых упомянул в своем Послании Президент России В.В. Путин, появились на свет во многом благодаря программе «Энергия-Буран».
Олег Дмитриевич Бакланов, министр, секретарь ЦК КПСС, выдающийся государственный деятель, как известно, при захвате власти «группой Ельцина» был обвинен в измене и арестован. В «Матросской тишине» он писал воспоминания. В основном они касались как раз создания комплекса «Энергия-Буран». В частности, он отмечал:
«В конце 1976 года комиссией Президиума Совета Министров СССР по военно-промышленным вопросам была утверждена основная кооперация. Более 30 министерств — только непосредственных соисполнителей и в общей сложности около 1200 НИИ, КБ и заводов, АН СССР, Министерство обороны СССР. Научно-техническим советом, коллегией Министерства общего машиностроения велся широкий поиск оптимальных решений поставленной задачи. Как потом оказалось, для создания и увязки всей системы МКС «Энергия-Буран» отечественной науке и промышленности в короткие сроки пришлось разработать и изготовить около 90 материалов и комплектующих компонентов, имеющих по некоторым параметрам на порядок более высокие показатели, чем те, что использовались в то время в инженерной практике. Были созданы и внедрены около 600 уникальных технологий на уровне высших мировых стандартов, изобретений и открытий. Требовалось переоснастить заводы, построить новые производственные мощности, испытательные стенды, полигоны, решать социальные вопросы. Так, на космодроме Байконур военным строителям необходимо было возвести промышленные корпуса под размерность пакета «Энергия-Буран», более 30 метров по диаметру и длиной около 100 метров; с учетом перспективы — вывода на опорную орбиту космических аппаратов массой до 200 тонн. Экспертная оценка решения поставленной правительством задачи определялась в 10–15 миллиардов рублей. Как показала жизнь, она составила около 12 миллиардов рублей…»
«Выплеснуть океан на материк…»
Идею столь экзотического океанского ядерного оружия приписывают академику Сахарову. Это верно лишь отчасти.
Аппарат, снабженный атомным двигателем, способен находиться под водой сколь угодно долго. Причем он может притаиться в какой-либо расщелине на дне океана или патрулировать на больших глубинах, незаметно передвигаясь в заданном направлении. Он оснащен несколькими торпедами с ядерными боевыми частями.
Боевое применение подразумевает взрыв на глубине. Образуется гигантская океанская волна, которая способна уничтожить не только прибрежные районы, но и «прокатиться через материк».
Ядерное цунами реально. И это уже не сюжет голливудского фильма…
Война — это помутнение разума, а потому она рождает чудовищ. В том числе и в очень «светлых головах», но немногие способны в этом признаваться.
Академик А.Д. Сахаров имел мужество восстать против того оружия, которое сам же и создавал. И одновременно он открыто говорил о своих заблуждениях. Некоторые из них столь страшны и жестоки, что порой даже не верится, что инициатором их был великий физик.Однако в истории с «лодкой-самоубийцей» дело обстояло именно так, хотя история ее создания столь засекречена, что только чудом удалось прочитать эти страницы «Атомного проекта СССР».
Над Новой землей была взорвана бомба мощностью 50 мегатонн. Связь над всем севером страны прервалась почти на час — столь сильно была ионизирована атмосфера. Радиоактивное облако поднялось на высоту порядка ста километров, а вспышку наблюдали за две тысячи километров.
Делегаты ХХII съезда партии несколько минут аплодировали физикам, когда Н.С. Хрущев сообщил им об этом испытании. А чуть позже он произнесет фразу о том, что теперь капиталистам можно показать «кузькину мать»! И именно под таким шифром теперь испытание бомбы войдет в историю…
Андрей Дмитриевич Сахаров писал:
«После испытания «большого» изделия меня беспокоило, что для него не существует хорошего носителя (бомбардировщики не в счет, их легко сбить) — т.е. в военном смысле мы работали впустую. Я решил, что таким носителем может явиться большая торпеда, запускаемая с подводной лодки. Я фантазировал, что можно разработать для такой торпеды прямоточный водо-паровой атомный реактивный двигатель. Целью атаки с расстояния несколько сот километров должны стать порты противника. Война на море проиграна, если уничтожены порты, — в этом нас заверяют моряки. Корпус такой торпеды может быть сделан очень прочным, ей не будут страшны мины и сети заграждения. Конечно, разрушение портов — как надводным взрывом «выскочившей» из воды торпеды со 100-мегатонным зарядом, так и подводным взрывом — неизбежно сопряжено с очень большими человеческими жертвами… Одним из первых, с кем я обсуждал этот проект, был контр-адмирал Ф. Фокин (в прошлом — боевой командир, кажется Герой Советского Союза). Он был шокирован «людоедским» характером проекта и заметил в разговоре со мной, что военные моряки привыкли бороться с вооруженным противником в открытом бою и что для него отвратительна сама мысль о таком массовом убийстве. Я устыдился и больше никогда и ни с кем не обсуждал своего проекта…»
Андрей Дмитриевич не подозревал, что его проект начал реализоваться! Законы «холодной войны» требовали новых типов вооружений, и у нас, конечно же, нашлись чиновники, которые обязали разные организации военно-промышленного комплекса приступить к реализации «проекта Сахарова». Знает ли об этом автор идеи или нет, особого значения не имело…
Проект необычной лодки рождался в недрах Средмаша. Так было положено, потому что только в этом ведомстве было известно о параметрах и характеристиках ядерных зарядов. В данном случае речь шла о специальных торпедах. Лодка оборудовалась тремя торпедами. Две с «обычными» ядерными боеголовками, а третья — с водородной «головой». Ее диаметр был более полутора метров, а длина — 28 метров!
На Невском проспекте в Питере в подвале одного из домов был создан макет лодки. Торпеда занимала два ее отсека полностью. В следующих отсеках располагались пульты управления движением торпеды и системы подрыва. По сути дела, вся лодка превращалась в гигантскую торпеду. Кстати, никакого другого вооружения на лодке не было — по мнению конструкторов в этом не было необходимости, так как у такой лодки была единственная задача: выпустить свою торпеду!
Предполагалось, что лодка с расстояния в несколько сотен километров нанесет ядерный удар по самой важной военно-морской базе противника, затем развернется и в строго определенной точке океана всплывет. Там ее будут ждать боевые корабли, которые с почетом препроводят ее в родной порт. Ну а там уже героев будут торжественно встречать не только родные и близкие, но и члены правительства. По мнению создателей такого страшного оружия взрыва одной такой торпеды-гиганта будет вполне достаточно, чтобы победить в войне.
Может быть, все это покажется сегодня наивным, но именно так думали как физики, возглавляемые А.Д. Сахаровым, так и конструкторы, которые проектировали такую лодку. В это время с макетом лодки и ее проектом наконец-то познакомились моряки-подводники. И они пришли в ужас! Лодка демонстрировала вопиющую техническую неграмотность — она ведь создавалась непрофессионалами! Сразу же стало ясно, что после пуска торпеды внутри лодки, в то пространство, что освободилось, хлынет масса воды. И ничто уже не будет способно удержать лодку в горизонтальном положении, она немедленно встанет «на попа». Огромный воздушный пузырь выйдет на поверхность океана, а потому противник сразу же обнаружит лодку, и она будет уничтожена раньше, чем сможет выпустить две оставшиеся торпеды с ядерными боеголовками.
И что самое главное: специалисты Главного штаба военно-морского флота быстро выяснили, что на планете не существует военно-морских баз, по которым следует наносить такой удар! Ведь те порты, где в мирные дни находятся боевые корабли потенциального противника, в случае начала войны опустеют — корабли немедленно выйдут в море, а, следовательно, наносить ядерный удар по таким базам бессмысленно…
Так и не нашлось применения супербомбе, созданной под руководством академика А.Д. Сахарова. Было изготовлено три экземпляра корпуса для огромного водородного заряда. Один «шар» был взорван над Новой Землей, второй потребовался для проверки механических свойств, а потому был раздавлен во время испытаний на стенде, а третий «шар» долго валялся на очень секретном складе в Федеральном ядерном центре на Урале.
Я обнаружил его случайно, когда поехал в дом отдыха, что находится неподалеку от Снежинска. «Шар» был установлен посреди цветочной клумбы. Он походит на гигантский глобус. Но вскоре понимаешь, что этот атомный «шарик» мог не только уничтожить все живое на планете, но и ее тоже…
И вот прошло более полувека…
Оказывается, даже фантастические идеи, если у них есть военное применение, не погибают — они становятся реальными рано или поздно.
Поистине: больной разум рождает чудовищ.
Можно ли летать вечно?
Опять фантастика?
Компактный ядерный ракетный двигатель… Неужели и на такое способна отечественная наука?!
Президент В.В. Путин сказал, что двигатель такой есть и успешно прошел испытания. А это означает, что крылатые ракеты способны находиться в полете сколь угодно долго, летать вокруг земного шара, менять траектории и быть неуязвимыми для противника.
В существовании таких уникальных двигателей засомневались даже физики, а потому по мировой прессе прокатилась волна сомнений, мол, Президент России, мягко говоря, был введен в заблуждение и сообщил недостоверную информацию.
«Фому Неверующего», как известно, переубедить трудно. Я хочу воспроизвести фрагмент беседы с академиком Н.Н. Пономаревым-Степным, который подтверждает, что работы по созданию таких двигателей начинались еще на заре атомной эры. Николай Николаевич стоял у истоков этой программы, и потому его свидетельство бесспорно и убедительно.
Я спросил его:
— Значит, был вполне реальный атомный самолет?
Ученый ответил:
— На Ту-95 был установлен реактор. Кабина нормальная, но с «теневой защитой». За ней находились пульты управления реактором. Я как оператор летал на этом самолете. Было 16 полетных заданий, и все мы их отрабатывали. В разных местах стояли датчики, и мы измеряли излучения со всех сторон самолета. Полеты проводились на разных высотах. Исследования были проведены в полном объеме. Теперь можно было конструировать систему защиты от излучений.
— Это был единственный реактор?
— Один летал, а второй находился на земле. Там шли предполетные испытания. Основная работа велась не на самом Семипалатинском полигоне, а рядом с ним. Затем «летный экземпляр» был отправлен в Центр по изучению радиационных эффектов, который был под Москвой. Здесь реактор работал довольно долго.
— А самолет?
— Он служил и дальше после демонтажа реактора, ведь самолет был абсолютно «чистым», не радиоактивным.
— После самолета пошли ракеты?
— Был запущен первый искусственный спутник Земли… Состоялось большое совещание по нашей проблеме. Виталий Михайлович Ивлев сделал четырехчасовой доклад о ядерных ракетах. Схема «А», схема «Б», схема «В» и так далее… Обсуждение продолжалось целый день. А затем вышло первое решение ЦК партии и Совета Министров СССР о начале работ по созданию ядерных ракет.
Из документов Минатома: «С 1960 по 1990 годы работам по созданию ядерных установок космического назначения уделялось большое внимание. На первом этапе была использована схема ядерной энергетической установки (ЯЭУ) с термоэлектрическими преобразователями. Всего в космическое пространство было запущено 31 установка типа «Бук», работавших на этом принципе. Их последующее развитие привело к разработке ЯЭУ типа «Топаз» первого поколения установок с жидкометаллическим теплоносителем. Это были реакторы на быстрых нейтронах. Активная зона состояла из 37 тепловыделяющих элементов, размером 140 мм. Каждый твэл состоял из трех уран-молибденовых блоков. Для активной зоны использовался оружейный уран 90 процентного обогащения с бериллиевым отражателем.
Запуск ядерных установок в космос осуществлялся с космодрома Байконур. Сборка конструкции производилась вблизи космодрома на специальном стенде».
— А теперь я прошу вернуться к ядерным ракетам. Где же они?
— Однажды Курчатов собрал нас у себя. У него уже случилось два инсульта, было видно, что он торопится. Он сказал, что нужно делать импульсный реактор, где будут получаться мощные нейтронные потоки. Они потребуются для испытания топливных сборок, для изучения материалов и так далее. Без такого реактора пути дальше не будет — так он сказал. И предложил построить реактор на Семипалатинском полигоне и назвать его ДОУ-3. «До моего третьего удара», — пошутил он. Реактор мы сделали, пустили его. Но произошло это уже после смерти Игоря Васильевича. А реактор до сегодняшнего дня работает на полигоне…
— На испытательном комплексе?
— Да.
— Кажется, удалось его вывезти в Россию…
— Не могу сказать точно, так как перестал отслеживать его судьбу. Знаю, что до недавнего времени там работали вместе с японцами. Пока такие исследованию ведутся, думаю, что реактор останется в Казахстане… Для нас это был первый реактор, в котором мы начали испытывать тепловыделяющие элементы для ракет. Созданная техника и технология стали уникальными. Мы опередили не только американцев, но и время.
— То есть были созданы реакторы для ракет?
— Конечно. На таком реакторе мы нагревали водород до температуры выше трех тысяч градусов. Ее вполне достаточно, чтобы тяга ракеты была хорошей. Американцы получили результаты хуже: они достигли температуры около двух с половиной тысяч. Этого мало, чтобы лететь на Марс…
Владимир Губарев
NB!
МЕЖДУ ПРОЧИМ. Академик Н.Н. Пономарев-Степной еще раз подтвердил главный принцип развития отечественной науки: ее достижения надо использовать во благо людей, а не для их уничтожения. Так было, когда Королев создавал свою ракету — «Семерка», сконструированная для атомной боеголовки, вывела человечество в космос. Так было, когда Курчатов на испытаниях первой атомной бомбы говорил со своими соратниками о первой атомной электростанции. Так есть и сегодня: Президент России рассказывает о системах защиты страны, а в беседе с учеными Академии наук просит их поскорее использовать эти достижения в сугубо мирных целях.
«Пусть атом будет рабочим, а не солдатом!»
“Новый вторник”
