Чтобы о нем ни говорили (а говорили не всегда, увы, хорошее), склоняю свою голову перед его мужеством
Оно — и в том, как он жил, как пел и как боролся с болью. Именно с болью, которую многократно усиливала сама коварная болезнь и боль за свою малую родину — Донбасс. И совсем не случайно борющийся за свободу край признал его своим Героем.
Еще при жизни Иосиф Давыдович сказал: «Такие люди, как я, на пенсию не уходят. Они падают. Как деревья». Но я бы развил его мысль: последние годы он жил, как надломленное дерево. Бывают такие: кажется, что им хана… Ан нет! Глядишь, поднялось, расправило ветки и — о, чудо! — стало плодоносить…
Таким был и Кобзон.
Я нередко выдел его на собраниях Землячества донбассовцев, которое он в последние несколько лет возглавлял. И не понаслышке знаю, как, превозмогая боль и усталость, Герой Донбасса выходил на сцену и запевал. И зал тут же подхватывал любую начатую им песню — будь то про любимую маму, будь то про Моторолу.
Кстати, похоронили Иосифа Давыдовича на Востряковском кладбище, рядом с мамой, Идой Исаевной, которую он любил больше жизни. Так завещал сам певец, когда случайно узнал, что московские чиновники приготовили ему место на Новодевичьем.
Вечная ему память! И — вечная слава!
Леонид Арих
“Новый вторник”
