Стать донором органов – право или обязанность?
Глава германского Минздрава Йенс Шпан на днях предложил с трибуны Бундестага немцам считать каждого члена немецкого общества донором органов. Не потенциальным, которому предлагается подумать, “быть или не быть”. Вопрос ставится проще и жёстче — как только родился, так сразу считаем, что на органы пригодился. Нет, жить не запрещается, конечно, но когда придёт время умирать, будьте готовы к тому, что вас разберут на запчасти для нуждающихся, хотите вы этого или нет. Шпана пока не поддержали. В том числе и его однопартийцы из ХДС. Но, как говорится, ещё не вечер.
Всеобщая донорская обязанность
Кипения страстей при обсуждении идеи не было. Депутаты по-будничному перетёрли озвученную мысль и остались каждый при своём мнении. Удивительно, что никому в голову не пришло попытаться сопоставить предлагаемую норму автоматического поголовного зачисления населения в доноры органов с такой европейской ценностью, как права человека.
Нет, робкую надежду на то, что личность может быть собственником своего тела, немцам оставят. Если, конечно, об этом они будут знать: каждому индивидууму по достижении совершеннолетнего возраста разрешается написать отказ от своего посмертного донорства.
Если, конечно, он в курсе, что его занесли в доноры.
Всё? Нормы приличия соблюдены?
Немцы, между прочим, не пионеры идеи “всеобщей донорской обязанности”: соответствующие законы действуют уже в 18 странах Европы, среди которых Австрия, Испания, Бельгия… Самый свежий член клуба автоматического донорства — Нидерланды, вступившие в него в середине февраля 2018 года. В этой стране, согласно врачебной статистике, ежегодно умирает 150 человек, не дождавшихся подходящего им по всем параметрам органа для пересадки.
Нехватка органов — глобальная проблема для любой страны мира. Очереди нуждающихся в пересадке растут везде и постоянно. Даже в столь развитых в экономическом и научном отношении США сроки ожидания, например, донорской почки увеличились за последние 20 лет с 400 дней до 1100.
В Европе наиболее высокий процент населения, согласного стать посмертным донором, отмечен в Швеции — 83 человека из каждых 100 шведов готовы передать свои органы тем, кто в этом нуждается. В Испании таких — 63% населения (12-е место в Европе), но при этом именно пиренейское королевство лидирует по числу производимых ежегодно трансплантаций на душу населения: на каждый миллион официально зарегистрированных жителей страны приходится 85 пересадок органов, а общее число подобных операций — около пяти тысяч в год.
В Европе существует система Eurotransplant, в которую входит восемь государств (Австрия, Бельгия, Венгрия, Германия, Люксембург, Нидерланды, Словения и Хорватия) с общим населением 136 миллионов. В течение 2014 года в странах организации (более поздними данными не располагаю) было пересажено 7194 органа от 2041 посмертного донора. В РФ в том же году (население 142 млн) проведено 1522 трансплантации, в которых были задействованы не только органы посмертных доноров (465 человек), но и живых (316).
Названное количество операций — это не более 10% того, что необходимо россиянам сегодня. Только в очереди на пересадку почки сегодня стоит около 11 тысяч человек. Новая печень нужна 2000, лёгкие — 800, поджелудочная железа — 300, сердце — 100.
Среди европейских государств Россия по доли населения, допускающего использование своих органов после смерти для лечения других людей, составляет 43%. Меньше — только в шести странах Старого Света: Болгарии (42%), Австрии (39%), Турции (42%), Румынии (31%), Македонии (26%) и Латвии (25%).
Казалось бы, с учётом общего количества населения РФ недостатка в предложении “продукта” ощущаться не должно. Но между теорией и практикой, как известно, существует некоторая разница: реальное посмертное донорство в России выражается цифрой 3,3 случая на миллион жителей. В 20 раз ниже испанского показателя и в 10 раз меньше — среднеевропейского.
Всё объясняется существованием в 18 странах так называемой “презумпции согласия” стать посмертным донором?
Каждый из нас — набор запчастей для другого?
Скорее всего, для большинства нашего населения явится новостью, что все мы — тоже “набор запчастей для других”. Это предусмотрено Законом “О трансплантации органов и (или) тканей человека” (действует с 1992 года). Есть в этом документе статья “Презумпция согласия на изъятие органов и тканей”, подразумевающая, что каждый член общества по жизни должен остальным. Часть своего тела. Нас не допекают ежедневным напоминанием об этом. Более того, не знаю, как вам, а мне вообще ничего об этом “общественном долге” известно не было, пока не занялся изучением описываемой темы. А за плечами у меня — шесть десятков прожитых лет.
Сегодня я знаю, что организм мой мне не принадлежит. Я его кормил-поил-поддерживал в хорошей физической форме… теперь знаю для чего. Очень похоже на выращивание животных для последующего забоя и использования по назначению.
Все мы — бесплатные доноры органов, получается. Видимо, наш Минздрав считает, что так можно решить проблему нехватки некоторых деталей организма. Извините, а все эти опыты по клонированию и выращиванию отдельных почек или печени? Слишком дорого?
А если человек хочет, чтобы от него мёртвого (погибшего в автокатастрофе, например) была хоть какая-то польза родным и близким? Личность может продать имеющуюся у неё квартиру, машину, дачу, серёжки с бриллиантами, почему не разрешить ей хоть что-то “наварить” с передачи нуждающемуся своей печени? В Иране такая практика закреплена законодательно. И очередей за органами нет.
И заработать — не грех
Не секрет, что передача органов за вознаграждение существует. И не такое уж редкое явление. Согласно данным, имеющимся в распоряжении колумбийского издания Semana, только операций по пересадке почек в мире за год проводится 70 тысяч и в 4000 случаев органы приобретаются за деньги.
Как сообщает колумбийское издание Semana, ссылаясь на данные Всемирной организации здравоохранения, за год в мире производится примерно 70 тыс. операций по пересадке почек. И не менее чем в 4 тыс. случаев реципиенты покупают органы.
Цена почек на черном рынке Европы, по сведениям неправительственной организации Human Rights Watch de Asia, доходит до €230 тыс., печени — до €133 тыс., лёгкого — до €150 тыс., поджелудочной железы — до €120 тыс. Если учесть, что приобретаются органы у доноров по цене €35–40 тыс., нетрудно посчитать навар мафии на этом. А ведь при организации официальных сделок по возмездной трансплантации органов зарабатывала бы не оргпреступность, а Минздрав. Который перераспределял бы полученное затем больницам.
Старое правило: если не можешь развалить (чёрный рынок органов), то возглавь (и отрегулируй официально процесс возмездного донорства).
Кстати, вопрос тем, кто убеждён, что все нуждающиеся в пересадке равны между собой и честно выстаивают свою очередь к трансплантологам. Вы уверены, что известный финансист Дэвид Рокфеллер, перенёсший семь успешных операций по пересадке сердца и скончавшийся после восьмой, вот так честно дожидался, пока до него дойдёт очередь и бесплатный “мотор”?
На вырученные деньги родные и близкие донора (причём не обязательно мёртвого, но и живого тоже) могли бы решить вопрос получения образования, например. Или просто выжить в критический период.
“Я решаю” — как стимул донорства
Скажите честно, кто из вас знал о существовании Закона “О трансплантации органов” до момента, пока не прочёл о нём в этой статье? Очень сильно сомневаюсь, что таких наберётся больше одного из тысячи.
Ну и почему бы властным структурам (медицинской власти в том числе) не объявлять время от времени населению о существовании упомянутого этого закона? И организовывать информационные кампании по привлечению в ряды доноров новых и новых людей? Я о массовых кампаниях и широкой разъяснительной работе, а не о скромных приглашающих в доноры листочках, затерявшихся где-то среди прочих бумажек на доске объявлений в поликлинике.
В испанских католических храмах мне приходилось бывать неоднократно. Как-то раз, зайдя в очередной собор полюбоваться фресками, обнаружил возле ящичка для сбора пожертвований стопку открыток с надписью No lleves tus Organos al Cielo. Nosotros los Necesitamos Aquí.
“Не уноси свои органы на небеса. Мы нуждаемся в них здесь”. Ненавязчивая и очень доходчивая кампания по пропаганде донорства. Уверен, что и не дорогая. Но информативная и берущая за душу. Убеждающая.
В российских церквах что-то подобное есть?
Ответственные лица боятся, что народ узнает, что он уже — донор, и начнёт вспоминать о неприкосновенности личности и праве её на что-то? Или проще и дешевле спрятаться за формулировкой “незнание не освобождает”?
В конце концов, почему о всеобщей воинской обязанности гражданам России напомнить ни зазорным, ни чересчур дорогим не считается, а про принудительное донорство — как раз наоборот?
А может быть, правильнее будет с точки зрения морали поменять “презумпцию согласия” в законе на “испрошенное согласие”, при котором придётся дожидаться, когда человек придёт в соответствующее медицинское заведение и выразит лично своё желание стать донором после смерти? Любой психолог вам скажет, что человеческая натура устроена так, что ей приятно считать себя автором принимаемого решения. Шведы тому примером. Дайте человеку почувствовать, что он сможет спасти жизнь другого человека, причём после своей смерти, а значит, без ущерба собственному здоровью, — он вам мир перевернёт, не то что в доноры вступит.
А реакция на “без меня меня женили” (то есть записали в доноры без спросу) будет негативной. Не обязательно, что страстной, резкой и с перекошенным лицом. Достаточно фиги в кармане и произнесеённого “нет” без эмоций.
Практика зачисления в доноры на основе принципа испрошенного согласия осуществляется в США. На каждого из обращавшихся заводится карточка донора, и все необходимые данные вносятся в регистр, доступ к которому возможен из любой точки страны и мира, где имеется возможность выйти в Интернет. Америка нам, конечно, не указ, но кое-что полезное из её жизни перенять стоит.
Владимир Добрынин
По материалам: “Life”
