Как продать миллиардеру поддельную картину
Один из излюбленных способов легализации поддельных произведений искусства — публикация каталогов и монографий с их репродукциями. И, конечно, обаяние и авторитет арт-дилера.
Российский миллиардер, экс-владелец «Уралкалия» Дмитрий Рыболовлев подал иск в Федеральный суд Южного округа Нью-Йорка к аукционному дому Sotheby’s, обвинив его в пособничестве «крупнейшему мошенничеству в истории искусств», совершенному швейцарским арт-дилером Ивом Бувье. Миллиардер потребовал с аукционного дома компенсацию в размере $380 млн, что делает тяжбу одной их крупнейших в истории искусств.
Впрочем, в данном случае интересен не столько размер претензий, сколько сам факт: новостей о судебных процессах в сфере искусства становится все больше. Мир арт-рынка всегда считался очень закрытым. Стремясь максимально соблюсти конфиденциальность, участники арт-рынка не выносили свои конфликты в публичное поле, тем более в суды. Очевидно, ситуация начала меняться: пребывание в «сумраке» перестало устраивать участников арт-рынка.
Один из первых громких скандалов разразился еще в конце 2009 года, когда фонд Aurora Fine Arts Investment другого российского миллиардера — Виктора Вексельберга — подал иск к аукционному дому Christie’s в связи с продажей ему фальшивой картины Бориса Кустодиева. За пять лет до этого фонд приобрел на лондонских торгах Christie’s картину Кустодиева «Одалиска» за £1,7 млн ($2,9 млн), что стало мировым аукционным рекордом для картины этого художника. Через год Aurora сообщила Christie’s, что купленное полотно — подделка. В 2009 году картина была опубликована под первым номером в очередном томе выпускаемого под эгидой Росохранкультуры «Каталога подделок произведений живописи». Аукционный дом Christie’s провел серию собственных экспертиз, но не спешил с решением вопроса. И когда пятилетний срок ответственности аукционного дома за подлинность лота подходил к концу, фонд обратился с иском в суд Лондона. В 2012 году суд на основе заключений трех авторитетных экспертных центров — Всероссийского художественного научно-реставрационного центра имени Грабаря, Русского музея и Третьяковской галереи — установил, что картина не является подлинником и присудил истцу полную стоимость картины и возмещение морального ущерба.
В 2012 году американский миллиардер Рональд Перельман подал иск в Верховный суд штата Нью-Йорк к известному арт-дилеру Ларри Гагосяну. Почти 20 лет Перельман и Гагосян были близкими друзьями, совместно владели рестораном. Дилер был основным советчиком миллиардера при заключении сделок по покупке десятка произведений искусства на общую сумму в $45 млн. Но Перельман заявил в 2012 году, что Гагосян, используя свой авторитет ведущего мирового арт-дилера, манипулировал ценами на произведения искусств, скрыв от него существенную информацию по сделкам. В декабре 2014 года суд отклонил иск миллиардера, признав обвинения недоказанными. «Искусство — такая прекрасная вещь. И все это омрачено грязным бизнесом. Это нужно исправлять», — заявил миллиардер газете NewYorkTimes по поводу тяжбы с Гагосяном.
В 2015 году аналогичный конфликт произошел у Дмитрия Рыболовлева с его консультантом, арт-дилером Ивом Бувье. В результате миллиардер инициировал судебные разбирательства в разных юрисдикциях (Монако, Сингапур, Франция), обвиняя арт-дилера в том, что переплатил за купленные при его посредничестве картины более $1 млрд. Судебные процессы длятся до сих пор. Возможно, нынешний громкий иск к Sotheby’s — это не столько попытка получить с аукционного дома компенсацию в $380 млн, сколько часть судебной стратегии: в теории, новый судебный процесс может быть использован для получения новых доказательств по искам к Бувье.
Судебных процессов по сделкам на рынке искусства становится все больше, почти все они довольно громкие. Отвечая на новую потребность, в Гааге в этом году был создан специальный суд для решения споров в этой сфере — Арбитражный суд по вопросам искусства (Court of Arbitration for Art — CAA). Суд рассматривает споры о мошенничестве на рынке искусства, контрактах, реституции, правах собственности и иные вопросы с привлечением экспертов в специализированных областях. Примечательно, что настолько важная для участников процесса конфиденциальность сохраняется: все вынесенные решения публикуются без раскрытия имен. Создание подобного суда в России — вопрос далекого будущего, ведь «право на объекты искусства», которое за рубежом уже выделено в отдельную правовую дисциплину, у нас только начинает формироваться, так же как и судебная практика по таким делам.
В 2016 году наша коллегия адвокатов представляла интересы Министерства культуры России в иске против английского издательства Antique Collector’s Club и английского искусствоведа Энтони Партона, написавшего книгу о творчестве художников-авангардистов Натальи Гончаровой и Михаила Ларионова. Предметом иска был запрет на издание и распространение в России этой книги с репродукцией поддельной картины Михаила Ларионова. Одним из излюбленных способов легализации предметов искусства, подлинность которых вызывает сомнения, является как раз публикация каталогов и монографий, а также организация выставок, где представлены подделки. В этих случаях легализация происходит через «официальное признание» поддельного предмета искусства. Ведь этот предмет попадает в газетные и журнальные публикации, в специализированные издания, а потом и в книги, посвященные творчеству художника. В книгах и каталогах репродукции сомнительных картин успешно перемешиваются с репродукциями эталонных предметов искусства, взятых из известных музеев. Среди громких случаев можно перечислить историю с картинами Амедео Модильяни, включенными в каталоги Кристиана Паризо, и Натальи Гончаровой, попавшими в каталог Дениз Базету.
В книге Партона о Гончаровой основная часть репродукций эталонных картин была опубликована с разрешения российских музеев. Но там же оказались и репродукции никем ранее не виденных картин с примечанием «частная коллекция». В Министерстве культуры России появление таких работ в серьезных книгах назвали попыткой вбросить на рынок произведения, якобы принадлежащие кисти Гончаровой. Помимо того, что публикации репродукций поддельных картин вводят в заблуждение коллекционеров, которые их приобретают, они искажают общее представление о творчестве художника.
Выиграть подобные процессы бывает непросто. В случае с каталогом Гончаровой и Ларионова пришлось привлекать огромное количество экспертов, в том числе представителей химической и фотолаборатории ЭКЦ МВД РФ, искусствоведов из Третьяковской галереи, собирать доказательства в архивах и музеях. В итоге суд наш иск удовлетворил. И основные участники процесса — издательство Antique Collector’s Club и автор книги Энтони Партон — еще во время процесса согласились изъять книгу из продажи в России и исключить при ее переиздании иллюстраций сомнительных картин.
Но это дело единичное, судебной практики по разрешению споров в сфере объектов искусства в России очень мало. Возможно, это связано с тем, что у нас все еще нет достаточных правовых гарантий защиты приобретателя и собственника объекта искусства, в связи с чем сделки с ними объектами выносятся в иностранные юрисдикции. В российских нормативных актах не заложено базовых принципов оценки и экспертизы объектов искусства, их страхования, вывоза и ввоза за пределы страны. Отсутствуют и специальные, зарекомендовавшие себя институты и организации, которые брали бы на себя часть рисков, связанных с организацией и оформлением сделки, удостоверением подлинности объекта. Поэтому зарубежный опыт, в частности рассмотрение судами таких дел, как Рыболовлев против Sotheby’s и Бувье, чрезвычайно интересен для России.
Анастасия Тараданкина
По материалам: “Forbes”
