На вопросы «НВ» отвечает председатель Союза журналистов России Владимир Соловьев
14 ноября Союз журналистов России отметит 100-летие со дня рождения. По большому счету, юбилей СЖР — праздник не только для тех, кто состоит в этой крупнейшей общественной и творческой организации, но и для всего журналистского сообщества.
Накануне этой знаменательной даты, по стечению обстоятельств совпадающей с годовщиной пребывания Владимира Соловьева на посту председателя СЖР, мы встретились с ним, чтобы подвести итоги сделанного, да и просто поговорить о житье-бытье как самого Союза, так и его руководителя. Первую часть нашей беседы «НВ» опубликовал в предыдущем номере еженедельника. Сегодня — завершение диалога.
(Окончание. Начало — в прошлом номере «НВ»)
Не пером единым…
— Владимир Геннадиевич, в первой части интервью мы остановились на «шкурном» вопросе. Я, в частности, вспомнил времена, когда СЖР тратил уйму сил, чтобы в прямом смысле добыть деньги на дагомысские фестивали и другие мероприятия меньших масштабов. И поэтому спросил: а откуда берутся деньги у бедного Союза сегодня, чтобы проводить столь многочисленные и массовые мероприятия, каковыми, безусловно, являются Инфорумы?
— И я ответил: секретов тут никаких нет… Мы, действительно, не делаем из этого никаких тайн: Союзу удалось получить грант Минтруда, который мы решили использовать, в основном, на проведение Инфорумов. По объему он в несколько раз превышает прошлогодний (в 2017 году СЖР впервые получил президентский грант на сумму 15 млн руб. на проведение форума современной журналистики «Вся Россия». — Л.А.), но и отдача от него несоизмеримая.
— Что вы имеете в виду?
— Мы охватили образовательными практиками, а Инфорумы мы называем именно так, тысячи коллег и десятки регионов страны.
— И в чем все-таки главная фишка этих форумов?
— Фишка — в их формате, в том, как они работают. С одной стороны, они информационные, ведь объектом всеобщего внимания становятся современные способы работы с информацией и продвижения СМИ в Интернете. С другой, инновационные — потому что, какая бы тема в повестке дня Инфорума ни стояла, обсуждаются и утверждаются самые
передовые информационные технологии, вырабатываются самые актуальные способы решения возникающих в журналистском сообществе проблем. Фишка — и в самом логотипе Инфорумов, на котором вместе с традиционным пером изображен курсор, что символизирует соединение старого с новым. И в этом смысле Инфорумы можно называть ИнфорУмами — с ударением на последнем слоге. Если судить по откликам и комментариям, стекающимся в Союз из разных уголков страны, где такие форумы уже прошли, 99,9 участников оценивают их практическую полезность.
— А состоявшийся в Сочи форум современной журналистики «Вся Россия-2018» к чему предпочтительнее относить — к Инфорумам или к фестивалям, как называли эти мероприятия в старые добрые времена?
— Скажем так: это был фестиваль с элементами Инфорума. Хотя дело не в названии.
— А в чем же тогда?
— В его реальной отдаче. Мы ведь, признаюсь, совершенно осознанно пошли на то, что местом проведения форума выбрали не «Дагомыс», как раньше, а сочинский гранд-отель «Жемчужина». Он ведь расположен гораздо ближе к морю и располагает всеми удобствами для отдыхающего. Здесь тебе и бассейн с морской водой, и вино с барабулькой на набережной, и прочие радости жизни. Казалось бы, от всех этих курортных штучек, манящих и притягивающих к себе, как магнитом, невозможно было отказаться. Но мы, подчеркиваю, намеренно выбрали этот вариант, чтобы посмотреть, КТО, а точнее — ЧТО победит в этой нешуточной конкуренции. И убедились, что победил, в итоге, форум.
Не помню такого дня, чтобы какие-то площадки не были переполнены. И вообще, сочинский форум собрал рекордное — около полутора тысяч — число участников и гостей. За пять дней проведено более сотни различных по формату и масштабам мероприятий — пресс-конференций, выставок, семинаров, встреч с известными журналистами, политиками и общественными деятелями. Такого еще нигде и никогда не было.
Подуло свежим ветром
— Боюсь показаться назойливым, но чем все-таки отличался нынешний сочинский форум от «традиционных», тех же дагомысских?
— Главное отличие — в преобладании среди участников свежих лиц. Задолго до проведения форума мы попросили руководителей региональных отделений СЖР привезти в Сочи как можно больше молодежи. Да и основные темы были построены таким образом, чтобы они были интересны прежде всего молодым журналистам — например, развитие социальных сетей, работа в Интернете и на других современных информплощадках.
— Еще вчера эти темы практически не затрагивались, словно их и не было…
— …а теперь встали в ряд главнейших. Но это не прихоть пришедших в команду Союза телевизионщиков и онлайн-журналистов, как считают иные критики, а банальное веление времени, о чем свидетельствовали заполненные под завязку аудитории в Сочи, хотя мы предусмотрительно и подбирали для обсуждения этой тематики самые большие из имеющихся в «Жемчужине» помещений. Во время некоторых практикумов коллеги стояли в проходах между рядами и даже в коридорах. Слушали. Записывали. Снимали.
Вообще, если говорить о задачах Инфорумов, нам, по большому счету, очень важно, чтобы Союз и сам стоял на передовых позициях (в смысле использования современных информационных технологий), и помогал внедрять их коллегам из регионов, привлекая с этой целью опытных, в том числе зарубежных экспертов.
— Темы Инфорумов предлагает Союз?
— Бывает, но не всегда. Чаще всего их инициирует регион, в котором пройдет мероприятие, поэтому всякий раз обсуждается новая тема. В Грозном мы говорили о проблемах взаимодействия СМИ с властью и обществом, в Челябинске — о принципах и направлениях возможного переформатирования Закона о СМИ, и этот ряд можно еще долго продолжать и никогда не повториться. Изначально мы планировали провести два десятка Инфорумов, в итоге же, об этом уже можно сказать определенно, их до конца года получится больше. Потому что некоторые регионы сами выходят на нас с предложением провести такой форум на их территории, и мы идем навстречу. Другие спешат записаться на следующий год, и этот список очень быстро пополняется все новыми и новыми адресами, охватывающими всю страну.
Смотрите, кто пришел
— Трудно даже поверить в столь возросшую активность коллег из провинции.
— В этом нет ничего удивительного, как и в том, что в наши ряды вливаются все новые и новые «штыки». Причем, бывает, целыми редакциями, как, например, «Вести. Калининград» или «Вести. Симферополь». Коллеги видят и слышат, что Союз заработал, что он становится организацией, с мнением которой считаются на всех этажах власти в России и за рубежом, в том числе в таких авторитетных структурах, как Международная федерация журналистов и ОБСЕ. Наконец, что новая команда СЖР добилась и продолжает добиваться для журналистов очень серьезных преференций, повышающих профессиональный статус.
— Почетное звание «Заслуженный журналист России» — один из достигнутых в этом смысле успехов?
— Несомненно. Причем, могу сказать вам по секрету, что первоначально планировалось присваивать его исключительно членам СЖР, однако секретариат эту идею единогласно отверг, справедливо посчитав, что обладателем высокого звания может стать любой из журналистов, отвечающих необходимым требованиям.
Журналист — тоже человек
Тем не менее, я бы не зацикливался только на этом успехе. Да, об учреждении звания «Заслуженный журналист» говорили на протяжении десятилетий, но дальше разговоров дело не шло. И все же не званиями, пусть и заслуженными, жив журналист. Его, как и любого смертного, волнуют простые житейские заботы…
— …и в числе главной из них остается скудный заработок нашего брата. В этой связи я хотел бы вернуться к давнему разговору о создании некоего фонда помощи региональной прессе, который велся еще во времена Богданова. Есть ли такой фонд? И оказывается ли коллегам, кроме информационной, еще и конкретная материальная помощь?
— Это, пожалуй, самый больной и часто задаваемый вопрос, на который однозначного ответа не дашь, как бы этого ни хотелось. Полноценный фонд мы вряд ли потянем, а вот адресная помощь остро нуждающимся нам вполне по плечу. В самое ближайшее время, к примеру, мы планируем оказать материальную помощь 378 журналистам-ветеранам по представлению региональных отделений Союза. Что касается низких зарплат вообще, то СЖР делает все, чтобы донести эту проблему до высоких кабинетов, где она, действительно, может решиться. Но когда я сталкиваюсь в Хакасии или в Красноярском крае с совершенно чудовищными примерами типа того, что молодой журналист, пришедший после журфака в районную газету, получает на руки шесть тысяч рублей в месяц…
— Не понял… Как это?
— А так! Причем у него еще жена с ребенком! Да и у редактора районки доля не лучше — сидит на десяти тысячах, тогда как уборщице семнадцать тысяч вынь да положь, потому что этого требует существующая норма оплаты труда ее профессии. Журналист же никакой такой сеткой не охвачен. Это совершенно ужасная проблема, и мы будем добиваться ее скорейшего решения.
Жизнь со скидками? Почему бы нет!
— И флаг вам в руки, как говорится. Хотя чувствую: ох и не просто будет это сделать в условиях, когда «денег нет, а вы держитесь». Кстати, какие преференции вы имели в виду?
— Речь идет о соответствующей программе для членов СЖР, в рамках которой уже подписаны соглашения о предоставлении скидок на отдых и лечение для членов СЖР и их семей с Объединением «Росюгкурорт», санаторием «Полтава-Крым» (г. Саки). Достигнута также договоренность с первой в России Федеральной сетью автосервисов, охватывающей более 30 городов страны, о предоставлении членам СЖР десятипроцентной скидки при ремонте автотранспортных средств. Кроме того, с российской телекоммуникационной компанией «Теле-2» договорились о спецтарифах для членов СЖР.
— Это нечто новенькое, в самом деле!
— Вы можете улыбаться, но мы, кроме всего прочего, будем учить журналистов азам вождения, и тоже — со скидками. А что плохого? Это — жизнь, как говорят в таких случаях.
Старость меня дома не застанет
— В общем, покой вам только снится… Говорю об этом не ради красного словца: когда ни позвони, вы в командировке. По числу перемещений вам, пожалуй, нет равных.
— Я реально много езжу по стране. Но отнюдь не для того, чтобы кого-то или что-то инспектировать. Мне очень важно самому услышать о тех или иных проблемах, а вернувшись из командировки, обсудить их с работниками аппарата и выработать конкретное решение.
— В этом смысле вы оказались в нужном месте и в нужное время, когда в январе нынешнего года, находясь в Испании и узнав, что Владимир Путин собирается встретиться с главредами ведущих СМИ, свернули все планы и, хоть с тремя пересадками, но успели таки доехать до Москвы, переодеться, побриться, попасть на эту встречу и, главное, задать президенту вопрос о необходимости учреждения Почетного звания «Заслуженный журналист России». Что, в итоге, из этого вышло, мы все теперь знаем…
— Вообще, раз уж мы затронули эту тему, задавать вопросы, в том числе, президенту — это моя работа. И не только как председателя СЖР, но прежде всего — как журналиста. На другой встрече (если помните, это был форум ОНФ в Калининграде) я предложил президенту ввести административную ответственность для чиновников за нарушения прав журналистов, затронул больную в нашем сообществе тему приравнивания военкоров к участникам боевых действий. И не столь важно, что реакция главы государства на каждое такое обращение не всегда однозначная. Для меня важно, в первую очередь, обратить внимание на существующую проблему.
Гвардейцы, вперед!
— С этим трудно не согласиться, особенно если оглянуться на сделанное за минувший год. О встречах и соглашениях, благотворительных и других мероприятиях СЖР достаточно подробно и оперативно сообщает сайт Союза, поэтому нет нужды останавливаться на каждом уже свершившемся факте. Поговорим лучше о том, о чем вы по тем или иным причинам мало кому рассказываете или не рассказываете вообще.
Когда я, например, попадаю в офис СЖР на Зубовском и иду по его длинному коридору на 4-м этаже, волей-неволей заглядываю в открытые двери иных знакомых кабинетов, но многих из прежних постояльцев не вижу. Как я понимаю, с кем-то из старой команды пришлось распрощаться. По какому принципу вы действовали?
— А не было никакого принципа. Многие ушли сами еще в прошлом году, сразу после съезда. Другие, в том числе секретари, занимающие ключевые направления, сохранили свои посты и в новом составе Секретариата. Это известные в журналистском сообществе люди — Рафаэль Гусейнов, Ашот Джозаян, Али Камалов, Владимир Касютин, Роман Серебряный, Наталья Чернышова. (Перечисляю строго в алфавитном порядке, чтобы никого не обидеть). Как видите, нашу новую команду составляют немало представителей старой гвардии. Иное дело, что все они соскучились по живой работе, прониклись искренним — не наигранным — желанием сделать Союз интересным и уважаемым институтом гражданского общества. В чем сами же и признаются. Это дорогого стоит и не может не вызывать уважения.
— И все-таки новшества в Союзе есть. Имею в виду появление в аппарате двух необычных должностей — заместителя председателя и главы секретариата, которых при Богданове не было.
— Верно, но мы и здесь ничего особенного не придумывали, — это, в том числе, требование Минюста. Как, впрочем, и ограничение этим же ведомством пребывания председателя на своем посту лишь двумя сроками по пять лет.
Уходить надо вовремя
— Неужели не найдется веской причины задержаться в этом кабинете дольше положенного?
— Дольше — точно не найдется.
— А покинуть его досрочно?
— На это есть только одна причина, но мне не хочется о ней не только говорить, но даже думать.
— Извините, вернемся тогда к новым штатным единицам.
— Что касается заместителя, то такая должность обусловлена возросшим объемом организационной работы, с которой Алексей Вишневецкий (заметьте, он не в ранге секретаря) прекрасно справляется. Слава богу, мне не надо было специально подбирать на этот участок человека, которому бы я доверял, как себе. Ибо такой человек уже был, и это Алексей, с которым мы знакомы лет 35: работали как журналисты, пересекались на разных этажах карьеры, а последние пять лет он замещал меня на телеканале «Россия», где я служил главным продюсером службы документальных фильмов. «Твердый тыл» — это как раз про Вишневецкого, поэтому я ему и предложил стать замом. Ну, а Денис Токарский — блестящий начальник штаба, каковым по характеру работы, а не по должности, и является глава Секретариата.
Поверьте, я могу часами рассказывать о каждом из секретарей, и все они этого заслуживают, но коль скоро вы акцентировали внимание на новых должностях, я и сказал о них двоих.
— Не сказали только, как вы с тем же замом распределяете между собой обязанности.
— Четких критериев еще нет — они сейчас расписываются. Могу лишь сказать, что работы у заместителя много — один я вряд ли справился бы с такой нагрузкой. Он спешит на помощь туда, где надо разрулить конфликтную ситуацию или защитить от несправедливости коллегу в отдаленном от столицы регионе. К примеру, именно он разбирался в той «войне», что разгорелась в Красноярске, где местные власти под видом благоустройства города к Универсиаде пытались расправиться с сотней торгующих прессой киосков… Он же ездил в Саратов, где были избиты местные журналисты. А сейчас продолжает делать все возможное, чтобы вытащить из тюрьмы ивановского журналиста Андрея Евгеньева, несправедливо осужденного, с нашей точки зрения, по обвинению в незаконном обороте наркотиков. Все эти вопросы — я имею в виду защиту журналистов с точки зрения закона, отстаивание их прав по линии МВД и других правоохранительных органов — курирует как раз мой заместитель. И это здорово, что есть такой человек.
Вопрос, конечно, интересный
— Где-то я прочитал, что радио — это пожар…
— …а ТВ — пожар в сумасшедшем доме.
— Вот именно. Но мне хочется спросить, с каким бедствием вы могли бы в таком случае сравнить работу в СЖР?
— Никакое это не бедствие. Хотя ритм здесь, безусловно, бешеный, какого в моей прошлой жизни просто не было, даже с учетом того, что я и до Союза не знал покоя. Причем я сам решаю, куда ехать, куда — нет.
— Случаются и обязательные командировки?
— Ну, как вам сказать… Есть поездки не то, чтобы обязательные, а от которых невозможно отказаться. Вот, например, предлагают слетать во Владик (Владивосток. — Л.А.), на экономический форум, где будут и президент, и другие высокопоставленные лица, где пройдет круглый стол по журналистике. Ну, и как я могу не поехать, пусть и на край света, не представить там Союз журналистов, не встретиться с коллегами и не рассказать, чем мы сейчас занимаемся и какие задачи решаем!?
Конечно, я могу, в принципе, целыми днями просиживать в уютном кабинете. Но… Это не мое. Я люблю ездить, общаться, быть в гуще событий. Так было и раньше, когда я работал на телевидении и делал репортажи из горячих точек или выходил в прямой эфир. Возможно, это вошло в привычку, и я продолжаю жить профессией. Помните рекламный слоган: «Иногда лучше молчать, чем говорить»? У меня как раз все наоборот: практически каждый рабочий день проходит в разговорах с людьми.
Возьмем любой из Инфорумов. Это участие в работе площадок. Выступления. Встречи и переговоры в кулуарах с руководителями региона, где этот форум проходит. Пресс-конференции. Интервью, следующие одно за другим, иногда до семи-десяти подряд, потому что я никому в них не отказываю. А еще и за ужином коллеги просят рассказать о том, о сем… В иные дни мне лишь остается добраться до отеля и плюхнуться в койку. Такой вот сумасшедший круговорот. Но когда я вижу, что Союз зашевелился, что о нем заговорили, я меньше всего, честное слово, думаю об усталости.
— Вы-то ладно, а как к такой работе относится семья?
— Нормально относится. У меня две дочери, у которых своя, совсем взрослая жизнь: младшая учится во ВГИКе, на операторском факультете. Старшая также пошла по линии медиакоммуникаций — за ее плечами журфак плюс аспирантура Лондонского университета искусств. Родные знают, что я всю жизнь в информации, и все, что я делаю, как сказал кто-то из коллег, не профессия, а состояние души. Это когда ты — больной или здоровый — должен выходить в прямой эфир. Мчаться за новостью в тьмутаракань. Записывать. Монтировать. Расшифровывать сделанные аудиозаписи. Сколько работал на ТВ, ни разу не опоздал к эфиру. И хотя на новой работе нет ни строгого дедлайна, ни четкого графика, привычка делать десятки дел сразу осталась.
— Можете в заключение честно сказать: что вы обрели на новой работе, а что — потеряли?
— Вопрос, конечно, интересный. Приобрел возможность участвовать самому и помогать коллегам — пусть это и пафосно звучит — в развитии гражданского общества, а также невероятно приятную возможность ездить по нашей огромной стране и общаться с людьми.
А потерял я значительно меньше…
Просто некогда жить. Бывает, проснусь дома в воскресенье — а такое хотя бы раз в месяц, но случается — и вдруг осознаю, что никуда не надо торопиться, и ехать никуда не надо. И тогда я выхожу прогуляться пешком по старинным улочкам Москвы, пофотографировать. Для меня это самое любимое занятие.
Кстати
За рамками официального интервью я попросил Соловьева рассказать, какие секреты он использует, чтобы устоять от хлебосольных угощений, без которых, что уж греха таить, не обходится, пожалуй, ни одна командировка. И Геннадьич, как я называю председателя в неофициальной обстановке, не только не ушел от вопроса, а с лукавой улыбкой на лице продиктовал мне свой фирменный рецепт:
— Этот хитрый напиток называется шпритцер. В Сербии его можно заказать в любом ресторане, но можно приготовить и самому прямо за столом. Смешиваешь полбокала качественного сухого белого вина и столько же минеральной воды. После чего можешь смело чокаться и выпивать (понемногу) с каждым. Это самый легкий вариант и гарантия, что ты справишься. В противном случае, если держаться со всеми на равных, не хватит никаких сил. Даже моих. Между прочим, древние греки (с этими словами Соловьев многозначительно посмотрел на меня) разбавляли вино водой. А тех, кто этого не делал, сбрасывали со скалы в море как опасные для общества элементы.
Леонид Арих
“Новый вторник”
