Друг журналиста рассказал о его последнем дне
Похороны Сергея Доренко перенесли на неопределенный срок. Дочери покойного усомнились в естественной смерти отца. Попросили специалистов провести дополнительные экспертизы, чтобы удостовериться, не отравили ли журналиста. Известно, что последние часы перед смертью, Доренко провел на даче у своего друга писателя, китаеведа Бронислава Виногродского. Он рассказал, что предшествовало смерти журналиста.
Из досье «МК»: «Бронислав Виногродский — китаевед, переводчик, писатель, основатель первого в Москве клуба чайной культуры. В инстаграме Сергея Доренко опубликованы фото и видео его встреч и общения с Виногродским, они выкладывали в сеть свои диалоги о китайской философии и традициях».
– Бронислав, вы стали последним человеком, с кем 9 мая встречался Сергей Доренко?
– Выходит, так.
– Он заехал к вам на дачу под Переславлем-Залесским, а потом отправился по своим делам в Москву?
– Да, от меня он поехал умирать. По факту уж будем говорить.
– Чем вы занимались в тот день?
– Мы сидели с ним на веранде, беседовали. Вот и сейчас я с вами разговариваю, сижу на той же веранде. В тот день, я пил чай. Доренко — воду.
– Как он себя чувствовал?
– Жаловался на давление. Помню, я предложил ему чай. Он отказался: «У меня давление повысилось, чувствую это. Мушки перед глазами».
– Больше Сергей ничего не говорил по поводу здоровья?
– Про самочувствие больше ничего не говорил. Предположений о том, что его отравили, и он собирается умирать – точно не озвучивал.
– Вам кажется, что версия про отравление связана с семейными разборками?
– Конечно. Доренко только про мушки и давление говорил.
– Он принял таблетки от давления?
– При мне он не принимал таблеток. У меня тоже ничего не просил, да у нас и нет никаких лекарств.
– Вдова Сергея Юлия выложила в сеть медицинские справки, которые свидетельствуют о том, что у Доренко давно диагностировали проблемы с сердцем. Вы знали об этом?
– Я знал, что ему был поставлен диагноз – аневризма аорты. При этом заболевании человек может жить много лет, а может умереть в один момент. Насколько я знаю, актер Андрей Миронов умер от от этого же заболевания.
– Доренко жаловался вам на больное сердце?
– Сергей был сильный человек, не его тема — жаловаться. Тем более на самочувствие. При этом не забывайте, что Доренко постоянно находился в тонусе, много нервничал, ему было уже 59 лет. Спортом особо не занимался. Но за здоровьем следил более-менее. Во всяком случае, вредных привычек у него не было. Лишний вес только появился.
– Как он провел 9 мая, что делал в тот день?
– В тот день он проехал на мотоцикле в общей сложности порядка 600 км.
– Куда он ездил?
– До того, как заехать ко мне, он преодолел 400 км до Костромы. Ко мне заехал уже на обратном пути. Передохнуть решил.
– Что он делал в Костроме?
– Россию смотрел.
– То есть просто так поехал в Кострому, без определенной цели?
– Он любит ездить по России. Сергей был интересующимся человеком. Вот и в тот день просто поехал посмотреть старинный город Кострому. Затем сделал крюк в 100 км, чтобы заглянуть ко мне. Но 100 км для него — не расстояние.
– Потом от вас до Москвы сколько ехал?
– От меня до Москвы преодолел еще 150 км.
– Выходит, он весь день провел на мотоцикле?
– Да, весь день катался. На улице в тот день было душно. И когда он приехал ко мне, я заметил, что Сергей прилично устал. Ведь в тот день Доренко рано проснулся, рано выехал из дома. Тут на машине проедешь 150 км и уже выжат, как лимон. Представьте, каково на мотоцикле? После таких поездок какое-то время требуется, чтобы прийти в себя. Про «мушки перед глазами» Доренко повторял много раз в тот день.
– Вы не предлагали ему остаться у вас?
– Конечно, предлагал. Раньше Сережа часто оставался у меня. Но, повторюсь, он не любил проявлять слабость. Поэтому на этот раз чуть-чуть подсобрался, дух перевел, отдохнул и поехал.
– О чем вы болтали?
– Говорили на тему смерти. Вернее, о смерти и бессмертии.
– Близкие ему звонили в это время?
– При мне он сам набрал сыну. Потом мама ему позвонила.
– Почему Доренко никогда не рассказывал о матери, тогда как об отце говорил часто и много?
– Да, про папу он много говорил, про маму — мало. Но, тем не менее, в тот день он недолго поговорил с мамой. Они обменялись мнениями о Дне победы.
– Похороны Доренко перенесли после того, как дочери потребовали провести дополнительную экспертизу, чтобы исключить криминальную версию смерти отца. У него были напряженные отношения с детьми?
– Не знаю, какие между ними были отношения. Думаю, как его вдова Юля сейчас рассказывает, так оно и есть на самом деле. Юля говорит, что с одной дочкой Сергей не общался несколько лет, с другой — редко созванивался. Это сложная семейная история.
– Он говорил, как хотел быть похоронен?
– Не то чтобы мы с ним постоянно обсуждали эту тему, но припоминаю, что как-то обмолвился о том, что хотел бы, чтобы его прах развеяли где-то. Я же ему тогда ответил, что являюсь сторонником традиционных похорон. Предпочел, чтобы меня закопали во дворе моего дома в дорогом гробу из специальной породы дерева. Серега же был скуповат — не скрывал это. Может, он не хотел разоряться на гроб, похороны, хотел, чтобы подешевле вышло. Думал сэкономить на себе.
– Получилось, что Доренко жил скандально и ушел со скандалом?
– Бросьте вы. Сережа никогда не был скандальным. Он был гениальным актером в первую очередь. Его образ — это игра. Ему было тесно в журналистике. Я его все время пытался вытащить из журналистики, перевести в область театра.
– Сколько лет вы с ним дружили?
– Лет пятнадцать.
– Что вас связывало?
– Поначалу это был его интерес к Китаю. Я смог ответить на многие его вопросы. Доренко был увлечен этой страной. Даосская тема ему близка. Знаете, после того, как в тот день он уехал от меня в страну под названием смерть, я долго думал. Я потрясен и восхищен его уходом. Он красиво перешел эту незримую границу от жизни к смерти.
– Как вы узнали об его смерти?
– Мне сообщила его жена Юля.
– Для вас это был шок? Вот только что сидели вместе, и вдруг его не стало.
– Ну какой шок? Не было шока. Понимаю, что многие испытали шок, но я не испытал. Я задумался – вот Серега приколист, нормальная тема, придумал такой интересный ход. Зачем мне шок испытывать, я и сам собираюсь уйти вовремя. И знаю, что мы с Сергеем встретимся довольно скоро. Человеческая жизнь быстро проходит.
– Слишком рано он ушел из жизни. Мог бы еще пожить.
– Зачем? Значит, у него другие дела там. Люди не понимают, что за пределами этой жизни есть что-то еще. Не факт, что самое лучшее здесь. Возможно, наоборот.
– Доренко не говорил, что боится смерти?
– Никогда не говорил. Сережа был продвинутым человеко в этом плане. Он смеялся над страхами.
– После переноса похорон вы общались с Юлией? Она удивилась, что дочери Доренко подвергли сомнению естественную смерть отца?
– Мы про другое говорили. А то, что случилось на Троекуровском – дело житейское. Для Юлии это было вполне ожидаемо. В первый момент она удивилась, но сейчас уже все нормально. Ситуация у нее под контролем.
– На Троекуровском кладбище собравшиеся говорили о том, что Доренко в тот день парился в бане…
– Бани не было.
– Знакомые первой семьи Доренко считали, что он был несчастлив во втором браке. Люди между собой обсуждали, что он якобы стал выпивать?
– Ничего подобного. Сергей и раньше выпивал. Вернее, мог в выходные выпить вино или шампанское. Не более того. Когда он жил с первой женой, тоже позволял себе бутылочку вина. После ухода из первой семьи, никаких изменений в его привычках не произошло. То, что он был несчастлив с Юлей — смешно слышать. Он был абсолютно счастлив. Правда, хочу заметить, что в предыдущей семье он тоже был счастлив. Доренко не стал бы оставаться там, где ему некомфортно.
Брак с Юлией — его осознанное решение. Серега ведь в душе был вечно юным, оставался подростком. Первое, что он сказал моей дочке, когда приехал в тот день к нам: «Ты не смотри, что я такой толстый сейчас стал, внутри я – худощавый подросток».
– И все-таки вернемся к теме его здоровья. Если у него существовали проблемы с сердцем, почему он не решился на операцию?
– С этой аневризмой все непросто. Я консультировался с врачами на эту тему. Мне объяснили, что при таком диагнозе требуется сложная операция. Знаю, что Серега даже не рассматривал тему операции. Да он и не вникал как-то в эту тему. Специалисты считают, что с аневризмой можно и 30 лет прожить, а можно в любой момент умереть. Невозможно предсказать. Смерть – дело житейское. Надо быть всегда готовым к смерти.
– Надо у вас поучиться оптимистично относиться к подобным вещам…
– У меня обучение стоит очень дорого. Сережа мне советовал перебираться на Новую Ригу, думал, что у меня там полно клиентов будет. Так и говорил: «Ты ведь торгуешь бессмертием». Я ему ответил: «Да, торгую физическим бессмертием после смерти с пожизненной гарантией». Помню, Сергей порадовался такой формулировке.
Ирина Боброва
По материалам: “Московский комсомолец”
