Ректор МФТИ Николай Кудрявцев — о возвращающихся в страну ученых, открытии центра под руководством нобелевского лауреата и новых лабораториях
В России впервые будет создан центр двумерных материалов под научным руководством нобелевского лауреата Константина Новоселова. Об этом «Известиям» рассказал ректор МФТИ Николай Кудрявцев. Он также назвал основные причины отъезда молодых ученых за границу, меры, которые помогут вернуть их обратно, и объявил количество баллов, которые Физтех готов добавить абитуриентам за творческие достижения при поступлении.
— Действительно ли центр двумерных материалов, который скоро будет открыт, возглавит Константин Новоселов?
— Да, нобелевский лауреат Константин Новоселов согласился быть научным руководителем центра, а Андрей Гейм, разделивший с ним нобелевку по физике в 2010 году, также рассматривает наше предложение о сотрудничестве. Они выпускники Физтеха. Одной из главных фигур этого центра также станет вернувшийся из Дании профессор Валентин Волков, признанный специалист в данной области.
За последние пять лет Физтех определился в своих приоритетах. Это поисковые исследования в сфере двумерных материалов, квантовых технологий, биофизики и генетики. А также прикладные разработки по направлениям: искусственный интеллект, Арктика и космические технологии. Одно из этих фундаментальных направлений будет развиваться в новом центре двумерных материалов. Мы надеемся получить практические результаты за 5–10 лет.
— Когда вы говорите о двумерных материалах, вы имеете в виду графен?
— В основном графен. Сейчас очень многое делается на его основе, это направление очень перспективно.
— Константин Новоселов будет жить в России круглогодично?
— Константин — мобильный человек. Он будет проводить здесь какое-то время, а в остальное руководить лабораториями с помощью электронных средств коммуникации. Самое главное, чтобы здесь у него появились ученики, соратники в научной области. Мы ожидаем быстрой передачи компетенций.
— Под развитием квантовых технологий вы имеете в виду создание компьютера или невзламываемой связи?
— В Физтехе сейчас создают кубиты, и связью мы также занимаемся.
— А почему вы решили развивать биологическое направление?
— Мы решили развивать биофизику и генетику. Оказалось, что в биотехнологиях, медицине, фармакологии точные науки позволяют достигать нового качества.
— Сколько сейчас лабораторий в МФТИ?
— Больше восьмидесяти. Десять лет назад было всего пять. Когда я рассказываю иностранным коллегам о такой динамике, они просто не верят. Причем все эти лаборатории первоклассные. Можно было по-разному распорядиться вкладываемыми ресурсами, мы решили закупить оборудование.
— Почему именно его?
— Мы провели опрос среди наших уехавших выпускников о причинах эмиграции, и оказалось, что на первом месте стояла проблема отсутствия оборудования, на втором — жилье и только на третьем — зарплата. Следуя этому списку, мы сфокусировались на оборудовании. Когда есть оборудование, ученые и студенты начинают «кучковаться» вокруг него, создаются лаборатории.
— Где же их размещать?
— Площади, отданные под научные лаборатории, за десять лет выросли более чем в 30 раз. Мы построили три корпуса: «Био», «Арктика» и «Цифра». Также мы навели порядок в уже имеющихся корпусах. В историческом аудиторном провели реконструкцию, нарастили этаж, и все управленческие структуры, бухгалтерию перевели туда, освободив помещения под лаборатории. В других корпусах мы также увеличили количество аудиторий, потому что студентов у нас тоже прибыло весьма заметно. Отреставрировали лабораторный корпус, которому вернули его исторический облик.
— Министр науки и высшего образования Михаил Котюков сказал, что в национальном проекте «Наука» самая сложная часть — кадры.
— С ним можно только согласиться.
— Вы анализировали точечно, кто именно и с каких факультетов у вас уезжает? Известно ли количество уезжающих по годам?
— Точных данных нет, но понятно, что в 1990-х это были двузначные проценты, а сейчас около 9%. В тяжелые 1990-е кто-то крыл крыши, мы распахивали участки под картошку, сушили ее в лабораториях. Непросто было. Сейчас мы работаем над созданием лучших условий для молодого ученого, помогаем ему построить карьеру, определить его по соответствующей тематике в научную группу, институт. Но некоторые всё равно уезжают.
— А есть выпускники, которые вернулись в Россию на ПМЖ?
— Конечно. Причем возвращаются достаточно известные ученые. Первым был известный биофизик Константин Агладзе. Он приехал из Киото (Япония). Сейчас на Физтехе таких ведущих ученых с международным опытом уже более 30.
— Можно уменьшить количество уезжающих?
— Я уверен, что мы сократим отъезд выпускников в два раза. То есть до 4%. Совсем прекратить отъезд будет неправильно. Настоящий ученый обязательно должен где-то стажироваться, ездить на конференции, иначе он не будет ученым первого класса. Он должен уезжать, работать там и приезжать обратно.
— За какое время вы можете сократить отъезд?
— В течение трех лет. Мы достигнем этого путем создания лучших условий.
— Серьезно?
— Да.
— Сколько процентов аспирантов защищаются у вас?
— В этом году у нас 42%, в прошлом было около 30%. Мы резко набрали. Буквально пять лет назад было 14%. Динамика высокая. Мы видим 50% как целевой показатель.
— Задачу, которую в 1971 году легко решал студент Физтеха, сегодняшний студент решает?
— Да. А почему бы ему ее не решить?
— Преподаватели разных вузов говорят, что уровень студентов падает. Вы это чувствуете?
— Наука развивается, и то, что было тяжело 50 лет назад для тех, кто стоял на переднем крае науки, сейчас понятно даже начинающим. Вся эта картинка живая и быстро меняется. У нас очень высокий уровень поступающих, мы хорошо видим сильнейших школьников. Думаю, они не уступают предыдущим поколениям.
— Введение ЕГЭ было правильным шагом?
— Физтех был одним из инициаторов введения ЕГЭ, для нас это было очень важно. В начале 2000-х прием в наш вуз стал резко географически сокращаться. К нам поступали абитуриенты исключительно из центральной части России, так как главными в этом процессе стали экономические факторы: надо было покупать билеты, потом жить в Москве, а это было очень дорого. Но ведь таланты, как рассыпное золото, можно найти почти везде. Эту проблему ЕГЭ решил. Но появилась другая. Дело в том, что этот экзамен развивает преимущественно алгоритмическое мышление.
— Невозможно оценить творческую составляющую?
— Именно так. У нас раньше для этого существовал священный день — собеседование. Приезжали известнейшие ученые, занятые люди, руководители разных организаций и просто разговаривали с абитуриентами. Могли задать абсолютно любой вопрос. Сейчас этот день вроде стал не нужен, так как у нас есть баллы ЕГЭ, и я думал, что потихоньку собеседования сойдут на нет, а они не сошли. Вроде от них уже ничего не зависит, а ученые всё равно приезжают. Мы вроде говорим студентам: «Вам не обязательно идти на собеседование, потому что оно вам не добавит баллов». А они всё равно идут. Перспективного абитуриента комиссия может рекомендовать на грант, предложить поступить на целевое обучение. Именно при живом общении лучше раскрывается потенциал.
— Так как же внести оценку творческой составляющей в баллы при поступлении?
— Сейчас мы добавляем за индивидуальные достижения до 10 баллов, а хотели бы до 25. Это важный момент. Думаем, это поможет добрать тех ребят, у которых к светлой голове прилагаются золотые руки, которые склонны к технологическому творчеству.
— Почему же они не могут поступить в МФТИ, просто хорошо сдав ЕГЭ?
— Потому что ЕГЭ еще и испытание на стрессоустойчивость. Это очень полезное качество, но у многих молодых людей оно проявляется позже. Один иностранный коллега привел такое сравнение, когда нью-йоркские башни-близнецы были еще целы: «Николай Николаевич, представьте себе широкую доску. И что ее положили в вашем кабинете. А теперь пройдите по ней! Понятное дело, что это совсем легко. А вот сделайте то же самое, если эта доска установлена на сотом этаже между башнями-близнецами!» Многие школьники могут очень хорошо вам рассказать о предмете, но в стрессовых условиях теряются.
— Получается, сейчас у вас учатся одни алгоритмисты?
— Нет. Мы нашли возможность добирать талантливых ребят, склонных к техническому творчеству, которые немного недотянули по баллам ЕГЭ. Однажды один из наших выпускников, член комиссии, сказал: «Этот кандидат мне очень понравился. Я заплачу за его обучение». Это спонсорство пошло в народ. Например, в нынешнем году мы приняли на первый курс более 70 человек за счет спонсоров. Конечно, если бы Физтех имел особые правила приема, то всё было бы гораздо проще. ЕГЭ плюс собеседование — это идеальная схема.
Анна Урманцева
По материалам: “Известия”
