Как халатность врачей губит жизни их же коллег
В Твери, не дождавшись помощи, от инфаркта умерла врач-педиатр. Спасти женщину не смогли ни сотрудники «скорой», ни коллеги по больнице, где она проработала 19 лет. Наказать виновных за халатность теперь пытается ее дочь, но юристы сомневаются в успехе. Почему в экстренной ситуации люди остаются один на один со своей бедой, разбирались «Известия».
Меня нет
Нина Александровна Азизова — детский врач ЛФК. Более 19 лет она проработала в Тверской городской клинической больнице №6. Вечером 30 октября женщина почувствовал себя плохо и позвонила старшей дочери Алене. «Она сказала, что ей плохо, кружится голова, боли в сердце. Я вызвала такси, поехала к ней домой. Оттуда уже вызвала скорую помощь. Приехала бригада, врачи сняли ЭКГ и приняли решение везти маму в больницу», — вспоминает Алена в беседе с «Известиями».
Казалось бы, здесь можно надеяться на быструю и квалифицированную помощь. Но всё вышло наоборот. Ждать врачей в приемном отделении Алене с матерью пришлось 40 минут. Когда к больной наконец пришел терапевт, то стало ясно, что нужно вызвать дежурного кардиолога. «Спустя примерно 20 минут терапевт вернулась без него, сообщив, что кардиолог отказался идти в приемное отделение, посоветовав сделать рентген», — пишет Азизова в своем заявлении в прокуратуру (текст заявления есть в распоряжении редакции. — Прим. ред.).
Чтобы не терять времени, девушка сама пошла за специалистом.
«В коридоре меня встретила медсестра, спросила цель визита и направилась в кабинет кардиолога. Я осталась в коридоре, но дверь была открыта, и я услышала их разговор. Кардиолог просил медсестру сообщить мне, что его нет», — описывает ситуацию Алена.
Тогда она сама подошла к врачу и потребовала оказать помощь ее матери. Осмотр специалист провел, но никаких проблем не обнаружил. «Сообщил, что не видит проблем со здоровьем, за исключением уровня лейкоцитов, и ему нужны рентгеновские снимки грудной клетки. Посоветовал сделать их на утро. На мой вопрос, что с ней, он в грубой форме ответил: «Я не знаю, что с ней». Я просила о госпитализации, на что он ответил отказом. Я попросила дать назначение лекарств, на что он также ответил отказом, и сказал ехать домой, после чего удалился», — говорится в заявлении.
Доехать до дома Азизовы не успели. Нине Александровне снова стало плохо, и она попросила заехать в сердечно-сосудистый центр, который находился рядом с больницей. Там невролог назначила компьютерную томографию, которая, как сообщила врач, показала, что инсульта нет.
Женщину снова отправили домой, но состояние продолжало ухудшаться. Нина Александровна не смогла подняться по лестнице и по дороге в квартиру потеряла сознание.
«Я вызвала вторую «скорую», говорила и в 112, и бригаде, чтобы они были с носилками, потому что мама не дойдет. Пришли две женщины, врач и медсестра, такое ужасное отношение, — рассказывает корреспонденту «Известий» Алена Азизова. — Мы с папой вдвоем поднимали маму, сотрудники нам просто предложили звонить в соседние квартиры, чтобы вышли мужчины помочь отнести маму наверх. Не в машину «скорой», а наверх, домой! Врач отказалась смотреть маму на лестнице, реанимацию она тоже не вызвала. А я в таком состоянии была… За 24 года первый раз «скорую» вызвала. Тогда даже не подумала о реанимации, хотя она и была нужна».
Вся помощь этой бригады, по словам Алены, ограничилась проведенным ЭКГ и десятью таблетками глицина. Нину Александровну, как отмечает Алена, вынудили подписать отказ от госпитализации, а наутро посоветовали обратиться к участковому терапевту. Но до этого момента женщина уже не дожила.
«В 5:30 я услышала громкий крик мамы. Я вскочила с кровати, прибежала в комнату и увидела, что папа сидит на полу и у него на коленях мама. Два раза она теряла сознание, после чего я вызвала «скорую». Пока мы ждали «скорую», маму переложили на диван. Она очень сильно хрипела, пульс был слабым, у рта появилась пена. По верхней части бедра пошли багровые пятна», — вспоминает Азизова. Новая бригада помочь уже не смогла.
«Весь мамин коллектив в шоке. У меня огромные претензии ко второй бригаде скорой помощи. Я звонила в справочную службу скорой помощи, мне сказали, что информацию о врачах только органам предоставляют, — делится с изданием девушка. — Я пошла в прокуратуру своего района, там заявление отказались принять, сказали: «Прокуратура не занимается уголовными делами. Можете написать заявление после того, как вам откажут в заведении уголовного дела».
«Известия» направили запрос в местную прокуратуру, но к моменту выхода публикации комментарии сотрудники не предоставили. По словам адвоката Азизовой, уголовное дело против врачей больницы не возбуждено.
Что за инцидент?
Случаи гибели пациента по вине медперсонала были в Твери и ранее. В сентябре 2019 года, предположительно, из-за нарушений в действиях врачей «скорой» умер пятилетний ребенок. Родственники обратились к депутату Конаковского района с просьбой разобраться в истории и найти виновных. Как стало известно корреспонденту «Известий», фельдшерской бригаде поступил вызов — функциональные нарушения дыхания у ребенка пяти с половиной лет. Насыщенность крови кислородом оказалась сильно ниже нормы.
Собеседник «Известий», попросивший не раскрывать имени, отметил, что в таком случае по стандартам оказания медицинской помощи сотрудники обязаны были дать пациенту кислород. Вместо этого была вызвана еще одна бригада, педиатрическая. Но и ее сотрудники недооценили состояние ребенка. Сделав укол дексаметазона, врачи ушли в машину, велев родителям собирать ребенка и ехать с ними в больницу.
«Они сделали инъекцию гормона, но состояние не отследили. А вдруг аллергия, а вдруг непереносимость, как будет развиваться состояние ребенка? При такой ситуации (насыщенности гемоглобина кислородом. — Прим. ред.) — чуть двинь пациента, и он перестанет дышать», — объясняет собеседник «Известий».
Так и вышло. Одевая ребенка, родители поняли, что проблемы с дыханием усилились. По дороге в больницу, как полагает собеседник издания, были допущены ошибки в медицинской эвакуации. «Скорее всего, ребенок не был интубирован. Это дало бы возможность ему начать дышать, подключить к ЭВЛ. В больнице он был уже практически полумертвым. Бригада не предупредила, чтобы их сразу встретил реаниматолог. Семью просто оставили в приемном отделении, — объясняет «Известиям» источник. — Когда ребенка подключили к аппарату искусственной вентиляции легких, мозг уже умер, в сознание ребенок больше не пришел».
Полагать, что правила эвакуации действительно были нарушены, позволяет внутренняя переписка врачей и координаторов местной службы скорой помощи, которая оказалась в распоряжении «Известий».
Несмотря на это, единственное последствие для врачей в этой истории — увольнение педиатра «по собственному желанию». Начальник единого диспетчерского центра и исполняющая обязанности главного врача службы скорой медицинской помощи, которые должны были контролировать ситуацию, наказания не понесли.
Цена ошибки
Медицинский юрист Андрей Бендер полагает, что привлечь медицинский персонал к уголовной ответственности не получится и в случае с Ниной Азизовой. «Вряд ли найдут лицо, которому предъявить обвинение. На каком этапе был сердечный приступ? После первого, после второго вызова? Так как пациент умер — запросят первичную медицинскую документацию, и тут два варианта: или она будет соответствовать действительности, или это будет какая-то другая история, которая соответствует не реальности, а нормам, — объясняет специалист. — Серьезные нарушения в действиях врачей не докажут, если девушка не вела видеозапись хождения по больнице, как приехала «скорая», как она оказывала или не оказывалась помощь».
Скорее всего, полагает юрист, речь пойдет о нарушении порядка оказания медицинской помощи, за что родственники погибшей смогут выдвинуть требование компенсации в гражданском судопроизводстве. В отношении врачей правосудие максимум ограничится выговором.
Основания для таких выводов у специалистов действительно есть. Даже в случаях, когда врачебная ошибка очевидна и доказана, а дело возбуждено, всё может ограничиться штрафом.
В четверг, 21 ноября, стало известно, что из-за халатности коллег умер еще один врач, на этот раз в Нижнем Тагиле. Кардиологу Андрею Карасееву назначили несложную операцию по удалению нагноения на ноге. Провели ее в больнице, где Карасеев работал 36 лет. Всё прошло успешно, мужчина уже лежал в палате под капельницей, к нему пришла жена. Неожиданно Карасееву стало нехорошо. «Я в первые минуты не обратила внимания на капельницу, Андрей меня предупреждал: не пугайся, буду под капельницей, должны поставить физраствор, так положено, — вспоминает женщина. — Спросил меня, который час, а потом сразу: «Оля, а что мне капают? Что-то мне нехорошо». После этих слов всё и началось. За секунды он стал меняться в лице. Я поняла, что всё дело в этой капельнице. Выскочила в коридор, закричала: «Помогите!» Подбежала медсестра. Я кричу: «Что вы ему капаете?» Она назвала препарат. Я закричала: «Вытаскивайте капельницу!».
Оказалось, Андрею Карасееву дали антибиотик цефуроксим, который ему противопоказан из-за аллергической реакции. Об этом написано в его медицинской карте. Помочь мужчине уже не смогли, он умер в своей же больнице от анафилактического шока.
Было возбуждено уголовное дело по статье «Причинение смерти по неосторожности». Врач признал вину. Суд, отталкиваясь от того, что у обвиняемого хорошие характеристики и не было судимостей, назначил за преступление средней тяжести штраф в размере 25 тыс. рублей. Кроме того, сотрудникам были объявлены выговоры за «недостаточную организацию работы отделения» и «недостаточный сбор анамнеза». С врачами-хирургами было велено провести «занятия по качественному заполнению истории болезни».
И всё это, несмотря на то что статья, по которой судили врача, подразумевает уголовную ответственность. Здесь, как объясняет Андрей Бендер, начинает работать негласное правило, по которому реальные сроки врачи получают только в случае, если доказан умысел.
«Были конференции Минздрава, Следственного комитета, пришли к такому решению. Это делается, чтобы вывести врачей из-под удара. Раньше такие дела не рассматривались громко и публично, сейчас — они все в новостной повестке. Видно, что таких врачебных ошибок много. Если за каждую начнут давать уголовный срок, то, как и пишут врачи в своих петициях, они просто не выйдут на работу, потому что будут бояться лечить пациентов. Думаю, всё это делается, чтобы не лишиться врачебного корпуса», — объясняет юрист.
О ситуации с медицинскими службами регионов «Известия» неоднократно писали ранее. Учитывая современные условия труда, есть все основания полагать, что ужесточение закона приведет к тому, что последние грамотные специалисты или вовсе покинут государственную медицину, или уйдут в частные клиники.
Тем не менее, как уверяют юристы, шансы наказать виновных все-таки есть и в нынешней системе правосудия. Главное, найти адвоката и запастись терпением. «В случае с кардиологом из Нижнего Тагила я бы рекомендовал родственникам подать апелляцию. У них были бы все шансы добиться прекращения для врача профессиональной деятельности», — полагает Андрей Бендер.
Сложнее всего в этом случае — найти в себе силы.
Мария Рубникович
По материалам: “Известия”
