“Я рожала платно по контракту за 160 тысяч рублей, но это не помогло предотвратить трагедию”
Правительство утвердило план по реализации концепции демографической политики в стране на период до 2025 года. Одним из важнейших пунктов программы стало повышение рождаемости, качества и доступности медицинской помощи. Тем временем российские женщины всё чаще говорят о том, что рожать в России им страшно из-за многочисленных случаев халатности акушеров. По статистике, каждый третий ребёнок в России появляется на свет с тем или иным заболеванием, а у восьми процентов новорождённых фиксируется родовая травма, причинами которой становятся в том числе действия врачей.
Анастасия Асаулко из Тульской области больше двух лет добивается наказания врачей Тульского областного перинатального центра, которых винит в смерти своей дочери. Женщина забеременела с помощью экстракорпорального оплодотворения, перед которым они вместе с супругом прошли многочисленные обследования. Во время беременности никаких отклонений не наблюдалось. Роды у Анастасии начались 31 мая 2019 года.
– У меня отошли воды, но схваток не было. Чтобы ускорить процесс, врачи давали мне стимулирующие препараты, а потом уходили на несколько часов и не контролировали процесс, – вспоминает Анастасия. – Когда безводный период достиг 12 часов, показатели ребёнка на кардиотокографии (КТГ) стали ухудшаться, всё говорило о выраженной гипоксии (нехватке кислорода) плода. Я умоляла врачей сделать мне кесарево сечение, чтобы не рисковать здоровьем ребёнка, но они заявили, что я буду рожать сама, – показаний для операции нет.
Медики поставили женщине капельницу со стимулирующим препаратом окситоцином, сделали эпидуральную анестезию и опять оставили на два часа в палате одну. От укола у Анастасии онемела левая половина тела. В это же время, по словам Анастасии, у ребёнка стал пропадать пульс.
«Я сама водила датчиком КТГ по животу, пытаясь уловить сердцебиение малыша, но его не было».
– Из последних сил я звала на помощь. В конце концов, в палату прибежала акушерка и вызвала завотделением патологии. Они стали давить мне на живот и кричать «тужься». Девочка появилась на свет почти мёртвой с гипоксией и асфиксией, возникшей из-за длительного безводного периода. У неё не билось сердце, но пульсировала пуповина, поэтому врачи стали проводить реанимационные мероприятия. В первые дни после родов медики успокаивали нас и заверяли, что с ребёнком всё будет хорошо, дочь выходят. Через 20 дней девочка умерла в реанимации. Как нам пояснил детский реаниматолог из Москвы, если бы даже дочь выжила, она осталась бы «растением», – объясняет женщина.
После смерти ребёнка Анастасия обратилась в региональный следственный комитет. Возбудили уголовное дело. Экспертизы показали, что в действиях врачей были ошибки, но прямая причинно-следственная связь между ними и смертью ребёнка не установлена. По этой причине уголовное дело закрыли.
«Я не могла жить с мыслью, что за смерть моего ребёнка, мою поломанную жизнь никто не ответит».
– Все врачи продолжали работать в центре и могли навредить другим роженицам и их детям. От отчаяния стала через соцсети искать женщин, которые, как и я, пострадали от действий врачей учреждения. Откликнулись пять матерей, часть из них рожали в перинатальном центре уже после меня, в том числе в марте этого года. У кого-то дети погибли, у кого-то родились с патологиями. Мы записали коллективное видеообращение, которое вызвало большой резонанс. Уголовное дело возбудили повторно по статье «Халатность», только уже по коллективной жалобе. Кроме того, частично удовлетворили мой гражданский иск к медучреждению, суд вынес решение о выплате нашей семье 750 тысяч рублей, – говорит Асаулко.
По мнению Анастасии, смерть её ребёнка произошла из-за стремления врачей перевыполнить показатели по естественным родам. Роддома ведут отчётность по количеству кесаревых сечений и стремятся к тому, чтобы их доля не превышала 40 процентов. Эти цифры женщине в том числе озвучивали на встрече с представителями минздрава и следственного комитета региона.
Показатель детской смертности в России в последние годы снижается, но пока он существенно выше, чем в развитых странах. Заявления в следственные органы на акушеров от родителей детей, пострадавших при родах, поступают с пугающей регулярностью.
На днях в Новосибирске началась доследственная проверка по факту гибели ребёнка в утробе матери в родильном доме № 7. 37-летняя жительница города Татьяна потеряла ребёнка в роддоме за несколько дней до планового кесарева сечения. По словам женщины, после поступления в медучреждение у неё поднялось давление и разболелась голова. Врачи дали ей анальгин и валерьянку и отправили спать.
Ночью 27 августа у Татьяны началось кровотечение, была проведена экстренная операция, но спасти мальчика не удалось, а сама роженица потеряла более литра крови.
В Москве продолжается расследование уголовных дел по заявлениям родителей детей, погибших или получивших серьёзные травмы в роддомах № 7 (городская клиническая больница (ГКБ) им. Юдина), № 27 (ГКБ им. Спасокукоцкого) и в роддоме при ГКБ № 40. 25-летняя Екатерина Бурлакова родила сына Ярослава в феврале 2020 года в роддоме при ГКБ № 40. У малыша самая тяжёлая форма детского церебрального паралича (ДЦП), при которой реальное улучшение состояния здоровья невозможно, и лечение проводится только для облегчения боли. Мать считает, что причина глубокой инвалидности её сына, – во врачебной ошибке.
– Как и во многих других случаях, мой сын пострадал из-за нежелания акушеров проводить экстренное кесарево сечение, – считает Екатерина. – Я родила через сутки после того, как отошли воды. Из-за сильного кислородного голодания мозг сына фактически погиб, деформировались все извилины. У меня на руках есть результаты КТГ, из которых видно, что за несколько часов до рождения сердцебиение ребёнка было патологическим, требовалось проводить экстренное кесарево, но врачи часами ко мне даже не подходили.
«Уголовное дело в отношении роддома возбуждено, но будут ли наказаны виновные, непонятно. Пока все они продолжают работать, а значит, подобная трагедия может повториться в любой момент».
По словам Екатерины, в первые месяцы после рождения сына она думала только о том, как наказать врачей, уберечь других женщин от непрофессионализма, однако теперь появилась апатия.
– Я мечтаю только о том, чтобы уехать из этой страны, – говорит Екатерина. – Здесь невозможно без страха рожать, нормально растить детей, особенно инвалидов. У меня свой цветочный магазин, я отчисляю государству приличные налоги. И за эти деньги моего ребёнка обрекли на мучения, а меня оставили наедине со всеми последствиями. Даже в Москве нет полноценной безбарьерной среды для инвалидов, многих средств реабилитации, жизненно необходимых малышу, месяцами нет в наличии. Родителям предлагают купить их за свои деньги, а затем выплачивают компенсацию, которая не покрывает и половины стоимости изделий. После рождения сына от безысходности хотелось руки на себя наложить, мне требовалась серьёзная психологическая помощь, которую тоже пришлось оплачивать самой.
Похожая история случилась и с москвичкой Надеждой Йову. Роды женщины в роддоме при ГКБ им. Юдина продолжались 23 часа и привели к серьёзной гипоксии у ребёнка. В результате малыш появился на свет с тяжёлой патологией мозга, всю жизнь ему будет требоваться уход.
После заведения уголовных дел против врачей роддома № 27 при ГКБ им. Спасокукоцкого в декабре 2019 года акушеры были уволены из медучреждения, а главврач Маринэ Сармосян полгода находилась под домашним арестом (сейчас мера пресечения заменена на подписку о невыезде). Однако, по сообщению родителей, во время следствия некоторые из медиков устроились на работу в крупные коммерческие медцентры и принимают там роды по контракту за 500–600 тысяч рублей.
Татьяна Бенграф, после поста которой в соцсетях была уволена главврач 27-го роддома, борется с агрессивной тактикой ведения родов в российских медучреждениях с тех пор, как трагедия произошла с её ребёнком. В ноябре 2018 года дочь женщины Оливия тоже получила родовую травму в этом роддоме.
«Я рожала платно по контракту за 160 тысяч рублей, но это не помогло предотвратить трагедию. В родах врачи использовали запрещённый Минздравом приём выдавливания ребёнка, тащили дочку вакуумом».
– Кроме того, превысили дозу анестезии. Из-за этого я не чувствовала своего тела, – пояснила «Октагону» Татьяна. – В результате Оливия пережила клиническую смерть, её реанимировали, но обрекли на пожизненные мучения, её заболевания неизлечимы. Когда стало окончательно ясно, что дочь – тяжёлый инвалид, мне позвонила врач Паносян, которая принимала роды, и пыталась уговорить отказаться от ребёнка и родить нового здорового. Запугивала, что муж уйдёт, а старшая дочка, насмотревшись на больного малыша, не захочет заводить своих детей. После того как пострадавшие в 27-м роддоме обнародовали свои истории, их начали травить в соцсетях. Нашей семье даже поступали угрозы. Но это не остановило родителей в стремлении наказать виновных. Со временем мне стали писать женщины со всей страны, с которыми произошла похожая трагедия. Самое страшное, что таких случаев тысячи, просто далеко не все семьи готовы предавать их публичной огласке.
По словам Татьяны, в целях экономии и улучшения статистики, врачи некоторых роддомов отказываются от кесарева сечения даже тогда, когда операция жизненно необходима. Это приводит к тому, что детей с ДЦП и другими неврологическими нарушениями в России значительно больше, чем в развитых странах.
Нередко агрессивное родовспоможение – стимуляцию медпрепаратами, выдавливание ребёнка – применяют только для того, чтобы ускорить процесс и чтобы малыш родился в смену конкретного врача.
В случае необратимых последствий руководство медучреждений перекладывает всю вину на женщин, придумывая несуществующие инфекции и генетические проблемы. Медицинские документы подделываются, а экспертизы затягиваются. Детей, которые фактически умерли при родах, реанимируют, обрекая на медленную смерть дома или в психоневрологических интернатах.
– Женщин уговаривают отказаться от ребёнка: зачем, мол, тебе инвалид, родишь себе другого, – рассказала Татьяна Бенграф. – На детей, которые попадают в интернаты, выделяют огромные средства из бюджета, но нормально за ними не ухаживают, они умирают в страшных мучениях. Родители, которые, несмотря на давление, всё же решаются забрать ребёнка домой, остаются один на один со своим горем. В большинстве регионов страны полноценной помощи и сопровождения для таких семей нет. Люди не могут достать нужные лекарства для облегчения страданий малыша, не знают, как правильно за ним ухаживать, сами сталкиваются с психологическими проблемами. Методика сопровождения семей с детьми с ограниченными возможностями здоровья (ОВЗ) в развитых государствах существует 50 лет и показывает хороший результат.
Татьяна уверена, что все эти вопросы можно и нужно решать и в России. Даже с точки зрения финансов помощь семьям с детьми-инвалидами государству обойдётся дешевле, чем содержание ребёнка в психоневрологическом интернате, не говоря уже о моральной стороне вопроса.
По данным демографов, ситуация с рождаемостью в России в ближайшие годы неминуемо будет ухудшаться по объективным причинам. К 2025 году нас ждет демографическая яма, связанная с тем, что в детородный возраст вступили женщины, рожденные в начале 90-х годов, их в 1,7 меньше, чем рожденных в 80-е. Только для того, чтобы остановить убыль населения в стране, необходимо, чтобы на каждую женщину приходилось в среднем 2,5 ребенка, на текущий момент этот показатель равен 1,5. Многочисленные случаи травмирования малышей в родах тоже наносят удар по рождаемости. Страх получить покалеченного ребенка и остаться без помощи с инвалидом на руках не способствует желанию женщин рожать много детей. Без решения этих проблем, затормозить вымирание россиян невозможно.
Светлана Цикулина
По материалам: “Октагон”
