Он закончил учебу в Иркутске, приехал в Киев и искал работу. Моя мама работала в издательстве «Техника» начальником отдела кадров и Федя — молодой, веселый, озорной и даже уже женатый — пришел к ней с просьбой взять его на должность редактора.
Поскольку моя мама родом из Иркустка, она не смогла отказать земляку и уговорила директора издательства принять молодого и с виду какого-то слегка непутевого Сизого на работу.
Мне тогда было 16. Федя подружился с моей мамой и однажды пришел к нам в гости. Все дамы, присутствовавшие за столом, пришли в восторг от удивительного его обаяния. Я была еще слишком юна, конечно, и мне показался он чересчур уж взрослым и опытным мужчиной, которого я почему-то стала сразу называть «дядя Федя».
А потом…
Прошли годы, дядя Федя уехал из Киева и потерялся с нашего горизонта, а я повзрослела, тоже начала работать в том же издательстве «Техника», и как-то раз, лет 7 спустя после нашего первого знакомства, он снова приехал в Киев и пришел в издательство. Мы опять встретились. И как-то очень неожиданно для меня начался у нас роман.
Я даже должна была стать Фединой женой и уехать к нему в Тюмень. К тому времени он уже был холост, невероятно удачлив, популярен и обрел имидж, устоять перед которым было просто невозможно. В то лето мы поехали в Москву, шикарно жили в гостинице «Россия» (тогда у него еще не было в столице своего жилья, поскольку он был собкором Комсомолки по Тюменской области и жил сначала в Надыме, потом в Тюмени), Федя кормил меня яствами, которых я в то время и в глаза не видела, кружил мне голову своими ухаживаниями, одновременно (возможно, даже вдохновленный моим присутствием) писал свои бесконечные острые статьи, спал мало, по ночам скрипел зубами (сказывалась напряженная и вечно неустроенная его журналисткая жизнь «на острие»), поэтому я иногда даже укладывала его спать днем, чтобы он немного отдохнул, а сама читала его статьи и какие-то запрещенные в то время книги, которые он возил с собой.
И все было так сумасшедше, так неповторимо, так… — ну, даже не знаю, как это объяснить вообще! — что трудно было поверить, что так вообще может быть.
А был еще тот самый 1989 год — год, когда Федя был на пике творческой удачи, сил, молодости, мужественности и… бесконечных преследований из-за своих правдивых острых статей. Вероятно, именно поэтому у нас так ничего и не сложилось тогда. Я должна была прилететь к нему в Тюмень, уже взяла билет на самолет, и тут он исчез, как будто его и не было… Ни звонка, ни привета, ни ответа — я писала письма по какому-то адресу в Надыме, но мне пришел ответ «Адресат выбыл»… Объявился он через год — просто открылась дверь в моей рабочей комнате в издательстве и вошел Федя — улыбающийся, красивый, с двумя билетами на самолет до Тюмени… Вспоминать это и горько, и смешно. Вот такой он был — Федя Сизый. Добрый, красивый, бесшабашный, талантливый до невозможности и совершенно не созданный для семьи. Не знаю, была ли у него потом семья или личной жизнью его так и осталась работа, но мне всегда хотелось, чтобы он был счастлив.
Узнала я о его смерти не так давно — тоже, как и некоторые его знакомые, задала имя в поисковике и с ужасом увидела строки «Умер Федор Сизый». До сих пор не могу в это поверить, потому что более жизнелюбивого и стойкого человека я в своей жизни не знала.
Как мало пожил! Как много бы еще успел сделать!
Нет слов, чтобы выразить тоску и печаль.
Светлая память тебе, дядя Федя!
В моем сердце ты останешься навсегда…
ИНЕССА
