Это кино в бытность Советского Союза телезрители восприняли как реальность, а у нас сейчас реальность такая же, как то кино.
16 июня в здании Следственного комитета России (СКР) трагически погиб генерал Борис Колесников — выбросился с 6-го этажа. Он был фигурантом скандального уголовного дела, по которому за решеткой оказалась сразу дюжина сотрудников Главного управления экономической безопасности и противодействия коррупции во главе со своим начальником.
Откровенно говоря, я думала, что первым уйдет из жизни другой фигурант дела — Денис Сугробов, начальник этого самого главка (да простит меня самый молодой в истории российской милиции генерал-лейтенант, которому нет еще и сорока, я искренне желаю Денису долгих лет жизни!). И тогда уже от его подчиненных, которые за эти месяцы в СИЗО так и не дали на него нужных следствию показаний, можно было бы, наконец, их получить…
А ведь руководителя главка МВД обвиняют в том, что он сколотил из своих подчиненных «оргпреступное сообщество». С целью — только не смейтесь! — совершать преступления против органов госвласти для получения от этой самой госвласти званий, наград и премий.
Но первым, как мы теперь знаем, погиб заместитель Сугробова — 37-летний генерал-майор Борис Колесников. 16 июня он то ли сам выбросился с 6-го этажа Следственного комитета, куда его доставили из СИЗО на допрос, то ли его выбросили… По версии официального представителя СКР, Колесников вдруг выскочил на балкон и прыгнул с него. Защита утверждает другое: после допроса Борис Колесников и допрашивавший его следователь Сергей Новиков вышли в коридор и отправились на балкон покурить…
Особо подчеркивает защита тот факт, что до допроса в присутствии адвоката состоялся другой, свидетелей которому нет. Когда адвокат Сергей Чижиков приехал в «Лефортово» для встречи с Колесниковым, того, не предупредив защиту, уже увезли на допрос. Приехав в СКР, адвокат долго не мог выяснить, где его подзащитный? А того уже допрашивал Сергей Новиков…
Никто этого следователя в убийстве генерала не обвиняет, но… Что он говорил обвиняемому наедине? После чего тот бросился с балкона?
Следует сразу сказать: то ли до «признания», то ли до самоубийства генерала в заключении доводили планомерно. Его постоянно и жестоко избивали в СИЗО.
31 марта генерал Колесников, выступая в Мосгорсуде, заявил, что на него и его подчиненных следствием оказывается сильное давление — от них хотят получить показания на руководство МВД и прежде всего на Дениса Сугробова.
5 мая Бориса Колесникова доставили в больницу с тяжелой черепно-мозговой травмой. В «Лефортово» сообщили защите: генерал мыл пол в камере, поскользнулся, упал, потерял сознание, очнулся — ушиб мозга… Потом предложили другую версию: генерал протирал окно в камере, встал на табуретку и упал, потерял сознание… Однако диагноз, который был поставлен в нейрохирургическом отделении городской больницы — ушиб мозга, ушибы обеих лобных долей, перелом лобной и теменной костей и т.д. — свидетельствует о том, что одним разом получить все эти ранения невозможно. И тем более при мытье пола. Да и с табуретки генералу пришлось бы падать вниз головой не раз и не два, чтобы получить ТАКИЕ ранения, и то вряд ли…
Кстати, в заключении Госцентра судебно-медицинских и криминалистических экспертиз потом будет указано: травма получена в результате удара по неподвижной голове. Так что ни о каких падениях и речи не может быть.
19 мая адвокат увидел Бориса Колесникова в «Матросской Тишине» с кровоподтеком на лице. Как рассказал Сергей Чижиков, в тот день его подзащитного посетил сотрудник Генпрокуратуры. Однако он не знает, когда был избит Колесников — до или после того визита. (Кстати, если уж все перебирать, то следует назвать и еще один вариант — «во время визита»).
Однако генерал отказывался обсуждать свои травмы даже со своей защитой. И у нее сложилось мнение, что он намеренно скрывает правду, боясь за жизнь своих близких, тем более что он постоянно спрашивал, все ли в порядке с его семьей. Также он жаловался адвокатам на регулярные головокружения и потерю координации движений, подозревая, что в еду ему что-то подмешивают.
Вполне возможно, так оно было. Не зря же вдруг стала распространяться информация о том, что генерал Колесников — наркоман. Если ему тайком скармливали наркотики, потом анализы и показали бы их наличие в организме. Не говоря уже о том, что при тяжелых травмах головы наркотики могут привести к необратимым изменениям в физическом и психическом состоянии человека, попросту заставить перестать им быть…
И когда на этом фоне вдруг реальной стала еще и угроза того, что под следствием может оказаться жена генерала, на руках у которой трое маленьких детей… Дело в том, что именно она передала мужу взамен старых кроссовок новые — с разрешения следователя Новикова, и Борис прямо в здании суда и переобулся. И хотя кроссовки были куплены в соседнем магазине и тут же переданы через конвой в нетронутой упаковке, в которой находился гарантийный талон и чек, как только генерала привезли из суда в СИЗО, эти кроссовки с него тут же сняли и отправили на экспертизу. Разве трудно обнаружить в них следы наркотиков?
Только семья, дикий страх за семью мог заставить генерала решиться на самоубийство, считают многие. Убить себя, чтобы спасти жену и детей. И никого не оклеветать.
Перед смертью через свою защиту генерал успел подать жалобу в Европейский суд по правам человека. В ней он сказал то, что долго скрывал, — его пытают, требуя «нужные» показания. «Моей жизни и здоровью угрожает реальная опасность», — написал Борис Колесников.
И еще. Одно из самых успешных управлений МВД, на счету которого раскрытие почти всех громких преступлений в бюджетной сфере, фактически перестало существовать. Кому это надо? Кому выгодно?!
…Помню, как обливались слезами телезрительницы над трагической судьбой комиссара Каттани, когда по советскому ТВ показывали знаменитый итальянский фильм «Спрут». Кино восприняли как реальность, его героев — как живых людей, которых жалели от всей души. А у нас сейчас реальность такая же, как то кино…
Ольга КИТОВА
обозреватель «НВ»
