Изданию The Village удалось взять откровенное интервью у депутата Госдумы РФ, который на условиях анонимности рассказал о том, как на самом деле можно попасть в парламент, кто делает грязную работу, как теневые кардиналы дирижируют парламентскими мнениями и почему голосовать за коллег – больно.
Как стать депутатом
Сейчас Дума состоит только из депутатов, прошедших по партийным спискам. В 2016 году можно будет баллотироваться самовыдвиженцам. Помню девяностые, когда у нас что ни самовыдвиженец был, то три уголовные статьи за плечами, так что оценивать эту перемену не буду.
Что нас всех объединяет? Один депутат высказался: «Даже самый тупой парламентарий в сто раз умнее обычного гражданина». На него все обрушились с критикой. Насчёт ума не знаю, но то, что тут собрались очень активные люди, которые не упустят своего, — факт. Активные люди могут сеять добро, а могут локтями всех расталкивать и работать только на себя.
В списки отбирают по-разному. Где-то — по направлениям: например, один кандидат занимается защитой прав пенсионеров, другой разбирается в здравоохранении. Где-то важнее личные отношения и преданность руководству партии. Ещё любят включать в списки известных лиц. У депутата лицо иногда важнее, чем мозги. Можно быть членом партии, а можно быть просто заметным человеком, тогда партия сама пригласит стать её представителем.
Здесь есть много нерукопожатных людей, которые делают грязную работу. Я не буду называть фамилий, их все знают прекрасно. Такие люди не боятся ничего — ни коллег, ни осуждения. Представьте, сколько у них на почте и в Twitter оскорблений. Им нужно уметь держать удар. Это не бесталанные люди: дурачка не возьмут на грязную работу.
Думают ли они на самом деле то, что говорят, — вопрос. Конечно, они играют определённую роль, надевают маску, но на самом деле очень легко поверить в то, во что тебе дали задание поверить. От кого исходит задание — ну как вы думаете? Госдуму контролирует много людей, они действуют по-разному. Кто-то — пряником и конфеткой, кто-то — ремешком.
В своё время в Верховном суде дела как распределялись? Не то чтобы председатель коллегии давил на кого-то, просто он прекрасно знал, что тот или иной человек в соответствии со своими принципами примет то или иное решение. Так и здесь. Умному теневому кардиналу легко подобрать темы так, чтобы заставлять никого не приходилось, но все говорили как надо. Меня позови завтра, дай компромат на моего главного врага, пусть и лживый, я крепко задумаюсь — и не факт, что я решу: оклеветать его и мочить по всем каналам или говорить правду. И не надо меня судить, если ты не в ситуации. Если тебя не ставят перед соблазном, легко быть самым добрым, мудрым и честным. А посмотрим, как ты поведёшь себя на моём месте.
Если тебя не ставят перед соблазном, легко быть самым добрым, мудрым и честным.
А посмотрим, как ты поведёшь себя на моём месте
О работе и новых законах
По телевизору показывают, как депутаты пьют вино, ходят по посольствам и нажимают на кнопки. Дума — срез нашего общества, тут, как в любом рабочем коллективе, есть пара гениев, пара геев, пара шизиков, пара жуликов. Тех, кто не работает, пожалуй, больше. У одного депутата тут посреди кабинета стоит надувная кровать, он поспать приходит. Кто-то появляется в здании раз в полгода, кого-то вообще ни разу не видели. Но есть депутаты, процентов десять, которые вкалывают дай бог каждому. Они по первому свисту, ночью, зимой, в мороз бегут кому-то на помощь. Они сидят в Думе до глубокой ночи, отвечают на запросы, вычитывают законопроекты, стараются разобраться и помочь людям. И они есть в разных фракциях, примерно поровну в каждой.
Каждый месяц у нас две недели пленарных заседаний — по вторникам, средам и пятницам с 10 утра до 18 вечера с двумя перерывами. На пленарках обсуждается всё самое важное. Раз в месяц — неделя работы в регионах и неделя работы в комитетах. Ещё бывают заседания внутри фракции, разные форумы и круглые столы по отдельным проблемам.
Что касается историй про голосование мёртвых душ и отсутствующих депутатов. Никто, кроме депутата, не может нажать на кнопку для голосования. Ни помощница, ни сотрудник Госдумы не могут зайти в зал заседаний во время заседания, там имеют право находиться только депутаты, зал охраняется ФСО, и два единственных посторонних человека там — буфетчица и официант, которые готовят чай и кофе в маленьком закутке на входе. В ложе сидят представители президента и правительства, две стенографистки. Как правило, на заседание приходит примерно половина депутатов, поэтому ты часто жмёшь за себя и того парня. У меня были дни, когда приходилось волеизъявлять за 16 человек. Это очень больно. Не с моральной точки зрения, а с физической. У кресел острые подлокотники, а нажать на все кнопки надо быстро. Когда бежишь по ряду, постоянно натыкаешься на эти подлокотники, и все ноги потом в синяках.
Как правило, по всем законопроектам есть консолидированная позиция фракции, поэтому обычно все голосуют одинаково. Если ты не согласен с позицией фракции, можешь проголосовать против.
Основная функция Госдумы — законодательная. Хотя законопроекты, которые проходят рассмотрения и становятся законами, обычно исходят от исполнительной власти — министерств, ведомств, Администрации Президента. Если закон идёт от исполнительной власти, значит, есть определённая политическая воля и какие-то влиятельные люди заинтересованы в нём, их поддерживает парламентское большинство, а с большинством особенно не спорят. Сами депутаты придумывают законопроекты с очень низким прохождением.
Есть депутатские законопроекты для пиара, с помощью которых журналистов разводят как лохов. Допустим, скоро выборы и депутату надо засветиться. Он придумывает проект — запретить шнурки на ботинках. Ну а чего, на них народ вешается, ими руки связывают, когда в плен берут. Хороший закон. Пишется обоснование, законопроект регистрируют, инсайдерская информация тут же утекает некоторым журналистам. И тут начинается: «Какие идиоты эти депутаты!» Завтра автора проекта пригласят на телеканал, он поговорит, его вся страна увидит. А кто там запомнит, хороший он законопроект вносил или плохой? Вступить в соавторство по закону, кстати, очень просто — приходишь в кабинет, спрашиваешь: «Что сейчас пишешь? Давай я с тобой». Иногда так бывает, что сам соавтор и закона-то не читал.
Об отношениях с коллегами
Депутаты — это особая каста. Они относятся друг к другу совершенно иначе, чем к помощникам, рядовым сотрудникам, журналистам и людям с улицы. Как депутат я могу зайти даже к самым большим врагам из соседних фракций, поговорить, обсудить что-то. Помощники уже так не сделают, они общаются только со своими. Вчера два депутата подрались в парламенте, а сегодня встретились в аэропорту, обнялись, как итальянские мафиозо, выпили коньяку. Наиболее известные значков не носят, а менее известные обязательно носят, чтобы свои узнавали.
В кабинете у каждого стоит телефон правительственной связи, к нему прилагается красная книжечка, в ней — номера всех людей из власти, даже президента. Дозвониться можно, замминистры берут трубку сами, у министров её поднимают секретари.
По закону депутат имеет статус федерального министра, у нас одинаковые права и полномочия. С другой стороны, существуют держатели реальных рычагов власти, например в той же мэрии. Есть человек, который занимается распределением конкретных ресурсов, держит в руках ниточки, вы думаете, если я по правительственной связи позвоню, он будет со мной разговаривать? Нет, он просто не соединится. Вице-премьер со мной разговаривать будет, а какая-то девочка из мэрии — нет. Так что статус иногда помогает, а иногда нет. Опять же, от личных отношений многое зависит.
В депутаты зачем ещё идут? Чтобы быть на равных с власть имущими, чтобы иметь возможность забежать в любую секунду к министру, к другому депутату, поговорить о своём маленьком дельце, решить его. Без корочки пробиваться на приём можно годами. А завтра не станет у тебя корочки — ты опять посторонний человек.
Вступить в соавторство по закону очень просто — приходишь в кабинет, спрашиваешь: «Что сейчас пишешь? Давай я с тобой». Иногда так бывает, что сам соавтор и закона-то не читал
О зарплате и привилегиях
Официальная зарплата после налогообложения у нас около 400 тысяч рублей, но надо понимать, что на депутате сидит его аппарат и общественные организации. Существенную часть моей зарплаты я раздаю. Конечно, на помощников тоже есть определённая ставка, но кому-то надо доплатить, кому-то — помочь в случае болезни и так далее. Всего депутату положено до сорока помощников, но ставку выделяют только на четверых-пятерых. Есть жадные депутаты, которые помощникам ничего не платят и не нанимают секретарей, всё забирают себе. Богатые депутаты, бывшие бизнесмены, например, могут выбить себе кабинет побольше и содержать самостоятельно большой аппарат.
В Думе есть разгонные машины. Это те, что не закреплены лично за депутатом, но их можно вызвать в случае необходимости. Каждый раз в этих машинах другой шофёр, как правило мальчик из провинции, Москву плохо знает, на дорогах шарахается из стороны в сторону. Страшно с такими ездить. Встать возле Госдумы негде, пропусков на платные стоянки у этих водил нету, депутат ему говорит: «Стой жди», — и уходит на час. А куда водиле деваться? Он или номера закрывает, или по Садовому едет круги наматывать. Он же не будет из своего кармана платить.
Сотрудников в Госдуме гораздо больше, чем депутатов. Тут есть и электрики, и уборщики, и парикмахеры, и штатный фотограф, библиотекари, архивисты, стенографисты — всё что угодно. Целый город в городе. Недавно я случайно набрёл на несколько медицинских кабинетов, там можно массаж сделать.
Вообще депутат не знает и половины того, что ему положено, а рядовые сотрудники стараются нас не просвещать: всё, чем мы не пользуемся, достаётся им. Тут и в санаториях можно отдыхать со скидкой, диспансеризация положена, был бесплатный бассейн на территории поликлиники. Я целый год пытался туда пробиться, миллион справок делал, зато когда попал — никого нет, один плавал, один в сауне парился. В начале этого года его сделали платным.
О компетентности
Законопроекты приходят на рассмотрение в комитеты, их тридцать, они делятся по разным сферам жизни — СМИ, ЖКХ, здравоохранение и так далее. В комитете есть представители каждой фракции. В комитет можно войти рядовым членом, а можно — замом или председателем. Их кандидатуры предлагают, а потом выбирают. Есть свои квоты для каждой партии по количеству возглавляемых комитетов. Вот, допустим, я всю жизнь занимался птицеводством, а мне предлагают, условно говоря, возглавить комитет по картофелеводству. Я ничего не понимаю в картошке, но как отказаться?
В комитете по интернету есть человек, у которого простейший телефон и нет компьютера. Он ничего не знает про Facebook, электронную почту, но он подписал закон, регулирующий эту отрасль, и выступает в прессе. И так везде. В комитете по сельскому хозяйству люди не знают, откуда молоко берётся, в комитете по ЖКХ не сталкивались с этой сферой.
С другой стороны, депутату, наверное, даже вредно быть экспертом в какой-то области. На его решения тогда будет влиять его собственный вкус, он начнёт лоббировать то, что понимает, либо то, что ему нравится, либо то, что ему выгодно. Депутат должен организовывать работу экспертов, выслушать их, сделать выводы и уже тогда продвигать общее решение.
О лоббистах и просителях
Когда ты попадаешь в Госдуму и к тебе начинают идти ходоки, хочется всем помочь. Однажды ко мне пришли замечательные люди, принесли чай, который я люблю, мы с ними долго разговаривали. Эти милейшие люди попросили меня отправить несколько запросов, чтобы помочь другим замечательным людям. Я, конечно, пообещал, все бумажки распечатал и понёс отправлять, но всё-таки показал их одному знакомому. Он посмотрел, ужаснулся: «Это же бандиты, ты что собрался подписывать!» Оказалось, я мог поучаствовать в мошенничестве.
Дума — это проходной двор, попасть сюда — раз плюнуть. Люди, которые помогают решать вопросы, знакомы со всеми помощниками и секретарями, носят им шоколадки, а потом звонят: «Светочка, я тут иду в комитет, не могу дозвониться, выпиши пропуск, будь другом». Была такая история, ходил по кабинетам мужчина, заходил к секретарше какого-нибудь депутата: «Вот, Пётр Иванович мне назначил, сам задерживается, просил подождать у него в кабинете». Она его провожает, усаживает, а он брал телефонную книжечку с правительственными номерами и давай названивать. Посидит-посидит, несколько звоночков сделает и уходит.
Бывает, прибегают из какой-нибудь розничной сети или из ресторана, на них Роспотребнадзор наехал не по делу, обижает. Они просят разобраться по дружбе. Ну ты звонишь, спрашиваешь, в чём дело, какие проблемы, требуешь разобрать вопрос внимательно. Если ведомство без оснований проверяет и наезжает, гаечки ослабляются. Раз наверху заволновались, значит, на непростых людей попали.
В регионах проблема с местными царьками стоит остро. Если ты попал во враги милиционеру, он тебя может посадить за просто так, хоть завтра. Или, предположим, имущество твоё кому-то понравилось — осуществляется рейдерский захват. Звонишь начальнику милиции, там понимают: давление пошло, и прекращают незаконные действия. Хотя, честно говоря, никто никого не боится. Все знают, что наша система очень плохо работает. Мне сейчас позвонит хоть кто, я не продавлюсь. И меня зауважают. А того, кто продавился, может быть, ещё и кинут.
В регионах проблема с местными царьками стоит остро. Если ты попал во враги милиционеру, он тебя может посадить за просто так, хоть завтра
О работе с населением
Депутат вообще-то законотворец, он должен следить, что в законах не так, а не бегать по отделениям милиции и вызволять невинно задержанных. Но иногда приходится.
Самое страшное для депутата — личный приём граждан. У нас есть обязаловка: два раза в год нужно отработать в приёмной на Моховой, полный день. Это очень сложно, я неделю отхожу после него. Я знаю депутата, который потом в запой ушёл, десять дней не просыхал. 95 % людей, которые приходят, — те, кому все отказали, многие не совсем в себе. Чтобы отсеять психов, есть средство: нужно попросить изложить историю в письменном виде и так, чтобы рассказ уместился на одной странице. Говоришь: «Я прямо завтра пойду на самый верх пробивать ваше дело, но не имею права взяться за него без письменного заявления. Берите ручку, садитесь в коридоре и пишите!». Ещё ни один не возвращался.
Очень многие заведомо не правы. Такие прибегают и говорят: «Суд неправильно решил», — но депутат, во-первых, не имеет права вмешиваться в судебную деятельность, во-вторых, понимает, что проситель чего-то не договаривает. Приходит человек с историей: тёща-мерзавка выгнала из квартиры и запрещает видеться с ребёнком, а о том, что он сам жену уморил, молчит. Или вот приходит дедушка: «Мне положена квартира, я давно стою в очереди, скоро помру, давайте меня подвинем поближе». Но кого же мне двигать, если перед ним ещё двадцать таких же дедушек?
Вещей, по которым я тут же начинаю помогать, всего 5 %. Это дела, где точно нарушен закон. Тут порядок действий простой: ты обращаешься в прокуратуру, берёшь дело на контроль. Прокурор уже не будет мухлевать и прикрывать своих друзей, если за ним из Госдумы приглядывают. Вот была ситуация, милицейский начальник сбил на зебре девочку, и его отмазали. Образовалась инициативная группа, адвокат начал им бесплатно помогать, а против него сфабриковали дело по статье «Экстремизм». Я это дело взял на контроль после того, как пообщался с самим адвокатом, с людьми, которых он защищал, всё проверил. Дело против него закрыли.
Когда в интернет просачиваются слова кого-нибудь из наших о том, что помогать надо не всем, на нас обрушивается шквал критики: никто не помогает бедным старушкам. Ну тут была одна старушка, просила спасти её от уголовника, который отбирает у неё участок. Бабка пишет во все инстанции, президенту пишет, ты приезжаешь к участковому, и он тебе объясняет: у хитрой бабки был сосед, который по пьянке набил морду собутыльнику, сел на два года, бабка его забор снесла, свой поставила и участок захватила. Уголовник вернулся, а бабка ему говорит: «Я здесь выращиваю внуков и цветы, а ты этой земли не достоин, у тебя одна морда на пять лет колонии тянет». Выходит бабка — рейдер, как же я могу её защищать.
Любимая присказка: все суды куплены. Начинаешь разбираться, какие суды купил ваш противник. Ну, районный мог, ну, допустим, областной мог, но неужели и Верховный купил? Вот этот мужичок плюгавый в драных носках? Уголовники пишут письма, говорят, посадили по политическим убеждениям, пострадал за любовь к вашей партии. Смотришь материалы дела, а там фигурирует видео с осуждённым в главной роли, снятое на его же телефон, как он совершает сексуальное преступление.
О перспективах
Бывают депутаты, которые защищают интересы бандитов и рейдеров, берут за это мзду, пользуются своим положением. Но я с такими не дружу. Кстати, вы ни за что в жизни не отличите порядочного депутата от непорядочного. Только у плохого жулика на лице написано, что он — жулик. Депутат-бандит вам напоёт о том, как работает до седьмого пота, как помогает сироткам и старушкам, как у него душа болит за страну, как он всю зарплату раздаёт нуждающимся. Поэтому перед тем, как обращаться за помощью, надо очень тщательно наводить справки.
Системы отбора нормальных людей пока что нет, и это касается не только Госдумы, это обо всех госслужащих и чиновниках. Я знаю некоторых людей, которые могли бы блестяще решать проблемы, над которыми госслужащие корпят годами. Они есть на разных местах, это не только бизнесмены. Я видел судей, которые пинком выгоняли из своих кабинетов людей, предлагавших взятку.
Мой рецепт — нужно вычислять неподкупаемых и давать им больше полномочий. Да, кто-то из них может оступиться, но большинство будет честно работать. Вот попробуйте подкупить десяток депутатов. Кто-то вас сразу переправит на помощника, это значит, гнилой человек, почти прямым текстом согласился помочь за бабки. А кто-то вас пошлёт, значит, этот честный, его надо продвигать.
В стране есть честные одержимые люди, которые могут изменить жизнь к лучшему. И их много. Но система устроена таким образом, что лишь ничтожное количество таких людей может пробиться к должностям, на которых можно что-то решать, и их слишком мало, чтобы что-то изменить. У нас пока работает не закон, а телефонное право, и честные люди в такую схему не вписываются. Вот когда у нас всё рухнет окончательно, они, может быть, смогут что-то сделать.
Мой рецепт — нужно вычислять неподкупаемых и давать им больше полномочий
ИЛЛЮСТРАЦИИ: Маша Шишова
По информации: www.the-village.ru
