Весть о попытке украсть Домжур сразила налету. Впрочем, все произошло достаточно логично. Сначала исчезли журналисты, после чего не понадобился и наш Дом, к которому лично у меня множество претензий, но я сейчас не об этом.
Помню, мы вступали в СЖ только для того, чтобы попасть в ДЖ. Где всегда были пиво с баранками и легендарные люди, которые выпивали за соседним столиком. И все были равны.
Как-то раз мы с Ярославом Головановым потягивали пивко, а с соседнего столика раздался рык ведущего редактор номера: «Ты почему не в типографии»? На что Кириллыч резонно заметил: мол, ты там, на этаже, ведущий, а здесь — просто пьющий.
В первые годы суверенной России, мы, разделенные кошельками (каждый работал в издании, принадлежавшем какому-то олигарху), тут были равны и едины. Мы все еще были единым братством, в едином СЖ. Сдвигали столики, угощали друг друга, и даже ребята из газеты «Завтра» были братьями по перу.
Потом исчезла журналистика, и появилась пропаганда. Чокаться с «известинцем»? Боже упаси. И кисилевцев обходим стороной…
Мы разделились жестко, и, кажется, навсегда. Если исчезла вторая власть, а затем и третья, то как может существовать четвертая?
И нас — не стало.
А еще я думаю, что, может быть, напрасно мы не учредили премию за Гордость. Почему бы, например, не учредить премию Союза журналистов имени Тани Чантурия. Она, кто помнит, уволилась из «Известий» (тогда это была еще газета, причем, одна из лучших) в знак протеста против освещения событий в Тбилиси (речь о саперных лопатках).
Иначе говоря, мы потеряли сначала гордость и честь, теперь вот пришел черед ДЖ. Ну, ладно, за ДЖ мы будем сражаться. А за честь?
Акрам МУРТАЗАЕВ
NB!
КСТАТИ, если бы у президента пресс-секретарем был журналист, может, все сложилось бы иначе…
