Краткий курс истории Руси-России в стихах и картинках
Валерий ВОЛОДЧЕНКО, писатель и журналист, горячо аплодируя намерению властных структур создать концепцию Единого учебника по истории России, взял «быка за рога» и такой учебник уже написал. В стихах! Опираясь на древние летописи, «преданья старины глубокой», изыскания выдающихся русских историков-классиков и просто здравый смысл. Некоторые главки мы предлагаем (в сокращении) нашим читателям…
На Руси велось от века:
Все — во имя человека!
Я ответить не берусь:
Почему — Святая Русь?
Кто нарек так дерзко, смело —
Так, что имя прикипело?
Имя — ангельского чина.
В чем была его причина?
И хочу я так спросить,
Сам поняв при этом:
В чем же святость той Руси,
Здравый смысл — у этой?
Святость — в избах покосившихся
И в народе износившемся?
Износившемся душой —
Он другой не нашивал:
Жизнь всегда была смешной
У народа нашего.
Прав всегда — кто тряс мошной,
Прочим — жрать несолоно.
Жизнь всегда была смешной,
Считалось, что… веселая.
Вечно жили без порток,
Выбиваясь в люди…
Барин строгий… иль парторг
Нас всегда рассудит!
Мы найдем любую грязь,
Мы — народ без меры!
Прав всегда верховный князь
И… президент с премьером!
Святость в благостной картине:
«Народ и партия — едины!»?
Или лозунг ныне велен
О единстве в Куршевеле?
Все «единство» наше —
На лагерной параше!
Когда стали всех таскать
(В душах — смертная тоска)
За три хлебных колоска…
Пол-России голосили,
Остальные — доносили.
Или охраняли.
Все равно — воняли!
Так что это свинство —
Сказки про единство…
…Среди гор в своей глуши
Проживают ингуши.
По стране помыкав,
Пьют кумыс калмыки.
И татары-братья
Носят свое платье.
«Нож и шашка суть их члены» —
Это Пушкин о чеченах.
И про чукчей с ненцами —
Анекдоты с перцем…
Все при месте, все при деле
В исторических пределах.
Иль в пределах нации?
«Не надо разбираться!» —
Убеждают власти
И сулят напасти…
Уверяя, что крепка
Наша дружба… на века.
Почему ж тогда молчок
Про известный табачок?
Словно снег — водою талой…
Был народ, и вдруг — не стало!
Ведь сановный обормот
(Под коньяк и виски)
Русский — искони! — народ
Превратил… в российский.
Есть грузины, есть армяне,
Немцы есть, испанцы,
А вот имя — «россияне» —
Высосал из пальца…
Или, почесав затылки,
Скажем: из бутылки!
Раньше было неприлично
Уточнять евреев личность.
В школе я понять не мог:
Чем приятель Мойша плох?
И дружок мой закадычный
Показал… свое отличие.
А потом чечен Иса
Тоже… нож… свой показал!
И татарин Мустафа
От друзей не отставал…
Я смотрел оторопело:
В этой малости все дело?!
Но, когда — в лесу ли? в поле? —
Распластав, не обезболив,
Провели, считай, на пне
Обрезание… стране…
То заметной стала «малость»:
Рухнув, Родина распалась…
И теперь мне впору выть:
Самому — что предъявить?
Да, конечно, имя — жаль,
Но… на гнусном торжище
(Лишь бы в печку не сажали)
Проживу и с прозвищем…
Тут ведь главная напасть —
Не могу в свой дом попасть.
Моя родная изба —
Для чужих теперь забав.
Для чужих теперь услад
Тот, вишневый, символ-сад.
Мы ведь, Господи, прости,
И в родном углу… гостим.
Как исчезла нация?
Надо разбираться!
Много есть вопросов
У великороссов…
Обормот был невменяем,
Но вопроса не меняем,
Уточняя именно:
«Мы что —
народ без имени?»
«Дорог нам башкир, якут,
Ненец и манси,
А за что же нас… гребут
На святой Руси?»
Ведь не скажешь:
«Это — сдуру…» —
Затянулась процедура!
Этим действом наш народ
Продолжает грешный род.
Нам давно пора понять:
«Наше все» — япона-мать!
Этих слов «по матери»
Много мы истратили…
И не надо голосить,
Слов не зная будто…
Так ведется на Руси:
Мы всегда — обуты!
Вот такой веселый путь
(Нравится — не нравится):
Нас — обуть… обуть… обуть…
Власть всегда старается!
Как начинали пращуры с князем Русь выращивать
За далью — даль. За годом — год.
А за вождями — весь народ.
Весь народ… Весь народ…
Вековечный хоровод!
От Рюрика, Владимира
Не знали россы мира-то.
Не знали и не ведали,
Задавленные бедами.
То печенеги-половцы
Убьют-спалят за пол-овцы,
То греки встретят вилами
За нашими овинами…
Ну, не совсем за нашими:
Немного приукрашено.
Но грека был всегда не рад,
Когда мы шли брать Царев-град.
Подумаешь, — прибили щит!
Башка поныне-то трещит…
Трещит, зараза бисова,
А в летописях писано:
Явился Рюрик и решил —
«Дубравы эти хороши…»
А в дубравах наши предки
Будто б прыгали по веткам:
С дуба — на березу…
Жизнь была серьезной.
И они сказали: «Князь!
На деревья к нам залазь…»
Но ответил викинг гордый:
«Слазьте вы, умойте морды…»
После княжьего «привета»
И с природной тягой к свету —
Как посыпались все с веток!
Заорали: «Верим мы,
Что нас выведешь из тьмы.
Любим жрать мы сладко,
Но нет у нас порядка…»
По такому случаю
На стол метнули лучшее.
Князю — ковш, как водится.
И в ковше — не водица.
Не водица-водица,
Которой не напиться…
Квас — хорош! Но ведь негоже
Князю пить … с такой-то рожей.
В ковш вместили еле-еле
То, чем славен Менделеев…
«Пей, варяга! Пей, ворюга!
Только, чур, потом не хрюкать…»
Кривичи, славяне, весь —
Все плясали весело.
И совсем, совсем чуть-чуть
Сомневалась в князе чудь…
В общем, встретили радушно
И клялись единодушно:
«Будем, князь, тебе служить —
Под твоим призором жить…»
И махнул князь радостно
Ковш «сорокаградусной»!
А потом тот викинг
Много чего выкинул.
Песни пел, плясал вприсядку —
Жизнь ему казалась сладкой…
Он с большим похмельным риском
Баб гонял, медведей тискал.
И устав, в конце концов, —
Уронил в салат лицо.
Или, может, морду? —
Не уверен твердо.
А варяг тот Хрюриком
Назван был: ведь хрюкнул он.
…Так начинали пращуры
С князем Русь выращивать…
Исторический сюжет:
Чушь собачья али нет?
Чушь собачья? Может быть…
Но пора нам в Киев плыть:
Ни с того-сего вдруг Русь
В этот град переметнулась.
Здесь в каком-то буйном раже
Стали те пришельцы княжить.
Не упомнишь сразу всех:
Игорь-князь и князь Олег.
И — обыденная вещь! —
Был Олег тот князем вещим…
Так — не так: покрыто мраком.
Но, конечно, дал он маху.
Умер глупо, в одночасье —
Вот уж княжеское «счастье»!
Угораздило его:
«От коня своего»…
Игорь-князь был вовсе прыткий —
Обобрал древлян до нитки…
Ухватили князя те
В своей дикой слепоте.
Суд был быстрый и тверезый:
Привязав его к березам,
Наклоненным до земли…
А потом сказали: «Пли!»
Собирали долго части:
Тоже — княжеское «счастье»…
Игорь, ах! И ах, Олег!
Что ни князь, то… в общем, грех.
А княгиня, что ли, лучше?
Летописный вспомним случай…
Случай дикий, случай мерзкий:
Град спалила всем в отместку!
Без суда и следствия —
Ольгино «приветствие»…
Так с тех пор и живем:
Если что — всех живьем!
Красно Солнышко Владимир
Ольгин внук, Владимир-первый,
Много всем попортил нервов.
Грех на нем братоубийства
И другие кровопийства…
Этот киевский властитель
Был драчлив, брехлив
и мстителен.
А еще, всегда спесив,
Чтил «веселие Руси».
Вот ославил, так ославил,
Память черную оставив.
Ведь додумался слепить:
«На Руси веселье — пити!»
На века прилипла фраза,
А все этот князь, зараза…
Но сказания, былины
Напустили пыли нам.
В них все слаженно и гладко
Про его делишки гадкие.
В общем, то проблема вечная —
Не бывает безупречных:
Вроде бы геройский вид,
А присмотришься — смердит…
Так, Илюшу и Добрыню
Все запомнили доныне:
На картину пялятся,
Где Илюша с палицей.
И Попович Леша
Смотрит вдаль тревожно.
Рубежей хранители…
А правды, не хотите ли?
«В людях Илья,
а дома — свинья», —
Вот как про Илюшу —
доблестную тушу!
Много лет он на печи
Только трескал калачи…
Но потом стал бить поганых
И увлекся чистоганом:
Недовольный платой,
Только что не плакал.
И весьма рискованно
Тряс маковки церковные…
Леше тоже есть в чем каяться —
Бабник, плут и горький пьяница…
И Добрыня, дядька князя,
Девку брал, с коня не слазя,
Девку именем Рогнеда —
Отказала, привереда…
«Не вопрос!» — решил Добрыня,
И девицу — хвать за «вымя»!
Девку князю преподнес —
На «клубничке» чтобы рос…
И Владимир-князь был рад
С головой уйти в разврат.
Он в медовом этом спорте
Много девок перепортил.
Девок — ладно! То — природа,
Заповедано от рода.
Но пока Владимир рос,
Вдруг возник такой вопрос:
«Город Киев — муж, отец?»
Так ответьте, наконец,
Почему же стали звать
Этот город — Киев-мать?
Киев-мать… Киев-мать…
Как все это понимать?
Может, в тихой той глуши
Сбор был древних
сексменьшинств?..
Князь развратный и убогий
Вспоминал порой… о Боге.
И однажды поутру,
Весь народ, согнав к Днепру,
Перуну башку свернул…
Прокатился стон над Русью:
Идол пал золотоусый.
«Нет, — сказал князь, — Перунам!
Греки дали веру нам!
Привезут жратвы в леса —
В печь за это Велеса!»
И добавил зычно:
«Не бывать язычеству!»
Так Владимир Русь крестил —
Палкой, Господи, прости…
И на храмы — капища.
А иначе — как еще?
Может, дело было в том,
Что рвались мы в ВТО?
Летописец позже слепит:
«Наступило благолепие…»
Но на самом деле князь
Во грехах совсем погряз…
«Не отмоешь до бела… кобеля».
Князь такую околесицу
Нес по пьяни почем зря,
Что хотелось всем повеситься,
Всем друзьям-богатырям.
И вся княжеская рать
Волокла его в кровать.
Затворяли все оконца,
И храпел князь — Красно Солнце.
Имя в сказках подходящее…
А какое настоящее?
Богатырский приговор: вор!
Дуб, Бревно и Пес смердящий —
Вот какое настоящее!
Но теперь за мраком лет
Позабыт дурной сюжет…
И в древнейшей жизни той
Князь — великий,
князь — святой…
…Мысли скачут, как горошины,
И признаюсь, — нехорошие…
Мысль, привычная пока еще:
«Не согрешишь —
так не покаешься?!»
Тяжела ты, шапка…
Годы мчат, века сменяются,
На Руси привычно каются.
Вот ведь вечная напасть! —
За себя, соседа, власть,
За детей, за внуков…
Целая наука —
Если наперед, кается народ,
Если покаяние —
жизни состояние…
Может, проще не грешить,
Мир вселенский не смешить?
И зачем упорно врать:
«Умом Россию не понять…»
Чем тогда? Каковским местом?
Это очень интересно.
И таких вопросов — тьма
Для пытливого ума.
Столько лет «особость» тешим
И затылки глупо чешем:
Дескать, «делаем ракеты»,
Ну, и «в области балета»…
Бороды подергав,
Бахвалимся с восторгом:
Впереди планеты всей —
Ты, Рассея!
Так живем и ахаем
Над шапкой мономаховой…
И опять встает вопрос:
Кто ее на Русь принес?
Все ответы — басенные,
Для чудаков припасенные…
Будто б Костя Мономах —
Византийский царь
И враг!
Испугавшись, вроде,
Прислал ее Володе,
Тоже Мономаху, —
Подарил со страху.
А уж Володя нашенский
Шапку в символ княжеский
Превратил. С тех самых пор
Этот «головной убор»
Держит в страхе
претендентов —
И царей, и президентов.
Мол, ту шапку примеряя,
Власть «на вшивость»
проверяют…
И — таковские дела! —
Шапка многим тяжела.
…Правды нет в таком сюжете:
Подсчитают даже дети,
Что не мог Володя-внук
Осерчать на деда вдруг…
Ведь когда он править стал,
Лет прошло уже с полста
Как у деда Кости
Сгнили даже кости…
Но с тех пор молва в народе:
Русь — от Володи до Володи.
Разные Володи
Русью хороводили.
И — в некотором роде —
И ныне хороводят.
Потому власть шаткая,
Что неясно… с шапкою.
О Батые и других
Зачем Батый пришел на Русь?
Я вам ответить не берусь.
Да и пришел ли хан Бату
Или он родился тут?
Ответа нет в трудах ученых,
Вот мы и врем так увлеченно.
Явился, дескать, хан свирепый,
Разинув рот на нашу репу.
И, соблазненный пищей нашей
(Она известна: квас да каша),
Решил построить свой Сарай:
Среди берез —
монгольский рай…
Так случилось иль иначе?
Ясно: злыдень и захватчик!
И понятно, оккупант —
В наших бедах виноват!
Виноват! Виноват!
Подвернулся в аккурат…
…Все смешалось: морды, лица,
На дорогах пыль клубится…
И среди несжатой ржи
Стойко держим рубежи.
Знаем точно: утром ранним
Мы согнем их в рог бараний.
Ведь среди дубрав и пашен:
Морды — «их», а лица — «наши».
Мы своей земли ни пяди
Не уступим этой бляди!
Мы одними шапками —
За нашу жизнь нешаткую!
Не одну свернем башку
Мы за князя-батюшку!
Мы одною левою —
За княженьку дебелую!
Да мы его, поганого…
Смотрим — нету… хана-то!
Как так нет?! Наверно, рыщет?
Мы его и сами сыщем…
Виноват? Виноват!
Значит, надо бить в набат!
Летописный наш исток
Повествует между строк:
«Хан гонял среди Степи
Своих давних ворогов…
…Зубы скрежетно сцепив,
Бороды поторгав,
Словно пес дурной с цепи —
Влезли в хитрый торг мы…»
Мы за братьев половцев
(Что драли нас за пол-овцы)
Пасть порвем любому!
Не вышло полюбовно…
Киев-град сожжен, развеян —
Пала Русь, глумятся звери…
Но это озверение —
С нашей точки зрения.
Нам иные «точки» —
Как мертвому примочки.
Те монголы страшные
Жизнь нам будут скрашивать.
И на много-много лет
Нам полюбится ответ:
«Потому мы голые,
Что пришли монголы…»
Ну, зачем мы каждый раз
Ворот рвем «за Гондурас»?
И зачем из рода в род
Тратим свой родной народ?
Нам за кого — без разницы!
А страдает… задница.
***
Батый был назван
«Божьим батогом»,
Которым наших предков
вразумили…
Об Иге! О событии ТАКОМ
Писцы так просто истину явили?!
В учебниках об этом все иначе —
Со стоном, воем,
смертным плачем:
«Орда пришла! Свирепая Орда!
Кровь проливая, руша города,
От изб оставив
только головешки…»
История!
Все это, может, врешь ты?!
Учебники живописуют о Батые
Так, что от страха
кровь порою стынет…
Вот и велось:
под сонный шорох прялки
Детей пугали Игом и Ордой.
Но летопись
о Божьей только «палке»
Нам повествует. И земле родной…
Ведь истина, быть может,
есть в вине!
Нет, не в напитке,
а в делах греховных —
Пусть не народа,
но вождей верховных…
По крайней мере,
так сигналит мне
Из кельи древней, сидючи на пне,
Монах-отшельник.
Очень осторожно,
Передавая истину нам Божью.
Он не вопит,
не проклинает злыдня,
На бересте оставив опись
«злых дней»…
…Так и шли по Руси род за родом,
И с Батыем сошлись —
не с уродом.
Только в битве сошлись
или в пиршестве? —
Никаким ведь монахом
не пишется…
***
И вот тут, разинув рты,
Стукнем в лоб неистово:
Значит, не было Орды,
Ига ненавистного?!
Выдумка, не более, —
Куликово поле?
Утренний над ним туман —
Исторический обман?
Пересвет, Ослябя —
Летописец ляпнул?
И река Непрядва —
Тоже все неправда?
Наших прадедов славян
Сергий не благословлял?
Значит, мы, себя науськав,
Врем про подвиг
Земли Русской?
Нет! Душа не принимает
Мнения увечные,
Ведь победа над Мамаем —
Слава наша вечная!
Напридумают такого:
Мы — без Поля Куликова!
Но — как хочешь, понимай:
Был ли нами бит Мамай
Иль живем, не понимая
Суть извечную Мамая?
Хан, собака, нагл, сердит —
В каждом русиче сидит…
Иго — в нас! И в нас — Орда,
Вековечная беда…
…Вот и длится этот бой
Сотни лет уже. С собой!
Валерий ВОЛОДЧЕНКО
NB!
Полностью и отдельной книгой «Краткий курс» выйдет в одном из московских издательств. Редакция «НВ» принимает заказы от читателей на приобретение этого занимательного стихо-«творения».
