Приемные внуки Брежнева: «Мы не предавали нашу маму за 500 долларов»

Да, как причудливо природа иногда играет с людьми. У Натальи Евгеньевны Милаевой — лицо Галины Брежневой, те же черты, взгляд, улыбка, я вижу, что она не доверяет мне, как будто бы, еще не познакомившись, уже ждет от журналистов подвоха, а я не перестаю удивляться: отчего же они так похожи? Она же приемная, чужая по крови…

«Я не знаю, почему получилось так, что я напоминаю Галину Брежневу больше, чем Виктория, ее родная дочь, моя сводная сестра. Наверное, это проявилось с детства, я невольно копировала мимику, жесты. Я любила маму и очень хотела быть такой, как она», — говорит Наталья Евгеньевна.

О «первой дочери» СССР Галине Брежневой до сих пор ходят легенды, снимаются сериалы, художественные и документальные фильмы, ее играют звезды, так не похожие на нее, настоящую, рейтинги ток-шоу на эту тему зашкаливают. Словно бы и не минуло без малого четыре десятилетия с момента смерти Леонида Ильича, не ушла в небытие страна, где жили, любили и страдали эта неординарная женщина и ее потомки.

В прошлом году умерла от онкологии Виктория Милаева, Витуся, как ласково называли девочку в семье; долгое время находилась в психиатрической больнице ее дочь, правнучка генсека Галина Филиппова, которой просто некуда было оттуда выходить — от богатого дедова наследства не осталось ничего.

Досталось и приемным детям, Наталье и Александру Милаевым. Их обвиняют ни много ни мало в организации самого скандального интервью, которое дала Галина Брежнева на закате СССР сотрудникам Би-би-си — журналисту Нику и оператору Роджеру, так те представились. Якобы Милаевы продали согласие приемной матери на эту съемку за 500 долларов. «Это неправда!» — восклицают мои собеседники.

Брат и сестра сидят передо мной. Как на духу. Им уже за семьдесят, хотя вот она, цирковая выправка, выглядят лет на десять-пятнадцать моложе. Абсолютно не похожи, и когда я переспрашиваю, правда ли, что они двойняшки, Наталья Евгеньевна кивает: «Да, это так. Но мы разные. Даже, бывая в одном и том же месте вдвоем, запоминаем разные вещи».

Буквально на днях они с Александром были на гала-представлении на Цветном бульваре — российскому цирку в этом году исполнилось сто лет. Их пригласили, только об отце почему-то не сказали в программе ни слова, хотя портрет Евгения Милаева, народного артиста СССР, Героя Социалистического Труда, в 1977–1983 годах директора Московского цирка на Ленинских горах — ныне Цирка на проспекте Вернадского, висел среди прочих портретов. «Если честно, мы чувствовали себя немного неуютно. Столько лет прошло, ушли старые цирковые династии, пришли новые люди, сам цирк стал другим, мы ощутили себя чужими на этом празднике», — с сожалением констатируют Наталья и Александр.

— Поговорим о вашей семье. Вы действительно имели прямое отношение к печально известному интервью, которое дала Галина Леонидовна Би-би-си? В нем она предстала в каком-то невменяемом состоянии…

— Все было не так. Мы жили в Америке, когда этот жуткий фильм выпустили. Были вынуждены уехать в трудные времена, потому что там нам предложили работу, а здесь работы не было. Со мной и с братом связались британские журналисты, сказали, что делают большой фильм о традициях советского цирка и известных цирковых династиях. Мы с радостью согласились на встречу, подготовили фотографии, материалы. Они были готовы заплатить каждому по 500 долларов за интервью и заодно предложили, раз нашей приемной мамой является Галина Брежнева, которая растила нас до 13 лет, не могли бы мы попросить и ее рассказать, что она помнит о времени, пока была замужем за отцом, о гастролях, коллегах, друзьях. Мы позвонили маме — и она с радостью согласилась поговорить на эту тему.

— Галина Леонидовна тяжело жила в годы перестройки?

— Мы все тяжело жили. Это была одна из причин, по которой мы с Сашей решились покинуть страну. Преследовали и унижали всю семью Брежневых, а мы и наши сыновья, тоже выходившие на арену с 8 лет, заодно попали под раздачу. В отличие от сводной сестры Витуси, лишившейся работы, положения в обществе, нам еще повезло — мы с детства были приучены к тяжелому труду, у нас в руках было цирковое ремесло, которое и помогло продержаться. Мы не потеряли своего достоинства и профессии, так что этот отъезд в какой-то степени стал выходом. Конечно, мы бы не допустили съемок с мамой, если бы знали, что это будет ложь от начала и до конца. Для нее специально сняли номер в отеле в Туле, там стоял ящик шампанского… Она сильно опьянела, пришла в состояние неадекватности, а эти люди включили камеру и задавали провоцирующие вопросы. Потом они вырезали из интервью все, что в нем было хорошего, и оставили только то, что показывало маму в самом неприглядном виде. Она никогда не была такой, как в этом фильме. Она была хлебосольной, доброй, искренней, она жила чувствами, умела любить, никому и никогда сознательно не причиняла зла, помогала всем, кто к ней обращался. Она сделала столько добра, и все это перечеркнули одной съемкой. Мы подозреваем, что в спиртное подсыпали какие-то вещества, чтобы заставить ее так себя вести, подобное могло произойти с любым человеком… Когда весь отснятый материал был уже в руках этих людей, они отказались от сотрудничества с нами: дескать, фильма вообще не будет, продюсеры передумали. О скандале мы узнали уже постфактум, когда съемки облетели весь мир, а мы сами находились за океаном.

— А как на это отреагировало тогдашнее руководство страны? Преемники Брежнева, насколько известно, не очень-то жаловали Галину Леонидовну. Андропов попытался посадить ее под домашний арест. Горбачев, по слухам, курсирующим в СМИ, вроде бы хотел конфисковать имущество и даже подарки Леонида Ильича.

— Как мы сейчас понимаем, этот фильм был идеологической диверсией. Не столько против Галины, сколько против Брежнева, это его хотели унизить, пусть и после смерти, продемонстрировать, что лидер великой державы не смог воспитать единственную дочь… С Горбачевыми мама была в натянутых отношениях, особенно с Раисой Максимовной. Так, прием, устроенный «первой леди» для жен членов правительства, на который Виктория Петровна Брежнева пришла просить за внуков, закончился для них в итоге потерей работы.

— Вы называли Галину Леонидовну мамой?

— Да. С четырех лет. В дом родителей нашего отца в Ростове-на-Дону, где мы жили, пока цирк был на гастролях, приехал папа с красивой молодой женщиной и совсем маленькой девочкой. Он сказал, что это наша мама и сестра. Мама, мы так ее ждали! Первые два года после рождения провели в доме малютки в Ленинграде на Васильевском острове, так как папе было некуда нас забрать. Свою кровную маму, Анастасию Алексеевну, мы не знали, она умерла во время родов.

Галина Леонидовна вырастила нас. Она ездила с отцом на гастроли, вела домашнее хозяйство, готовила, стирала, ухаживала, штопала костюмы для выступлений. Как любящая и любимая жена и мать. Как обычная женщина. В сущности, она и была обычной, генсеком со всеми полагающимися семье привилегиями Леонид Ильич стал гораздо позже. Он, конечно, уже занимал серьезную номенклатурную должность, но против брака с цирковым артистом не возражал. Ему нравился наш отец, как он относился к работе, к детям.

— Вот как вспоминала ваша сводная сестра, Виктория Милаева, о знакомстве родителей: «Папа тогда работал на арене в качестве белого клоуна. По ходу номера он неожиданно стрелял из хлопушки в какого-нибудь зрителя. Ему приглянулась симпатичная молодая женщина. Он подскочил к ней и внезапно выстрелил в ее сторону. Это была моя будущая мать…» Наверное, Галина Леонидовна очень любила вашего папу, ведь ради возможности находиться рядом с ним она даже отдала их общую дочь на воспитание дедушке и бабушке.

— Леонид Ильич и не допустил бы, чтобы Витуся кочевала с цирком. Это было его категорическое условие. Увы, со сводной сестрой мы не стали близки. Мы не росли вместе. Всей семьей за одним столом собирались крайне редко. Ей было уготовано иное будущее, она с ранних лет командовала прислугой, дедом, росла в золотой клетке и знала себе цену. Может быть, если бы этого не было, для нее было бы и лучше. Когда все рухнуло в один миг, Витусе пришлось больно падать с небес на землю. В детстве, помню, она постоянно ревновала маму к нам, потому что та была от нее далеко, а мы рядом.

— Вы с братом привыкли трудиться с ранних лет, зарабатывали как взрослые, но и пахали по 16 часов в сутки.

— Саша вышел на арену в шесть лет и уже через месяц отправился на свои первые гастроли за границу — в Китай, Англию, Швецию, — уточняет Наталья Милаева. — Я стала выступать двумя годами позже. Весь наш день занимали репетиции. Во время перерыва учили уроки, учебу контролировал отец, работу в цирке тоже. Помню, брат заболел свинкой — и все равно вечером нельзя было пропускать представление… В 27 лет Саша вышел на пенсию как ветеран цирка.

…И еще одно воспоминание из прошлого. Восьмилетняя Наташа Милаева поднимается по перекладинам на высоту, от которой захватывает дух. Она не смотрит вниз, на трибуны, на зрителей, пришедших посмотреть уникальный и опасный номер «Рекордсмены-балансеры», как будто бы других людей и не существует, она верит человеку, кто находится там, в самом низу, — это ее отец, Евгений Милаев, именно он держит ногами первую девятиметровую лестницу, на вершину которой взобрался его партнер Борис Ярчевич, поднял вверх еще одну лестницу, в пять метров, на последнюю ступеньку которой и ступила Наташа. Выше — только купол цирка.

Зал выдыхает. На самом верху, пристегнув к поясу страховочную лонжу, девочка бесстрашно делает стойку на руках.

«Боялась ли я, что может что-то случиться? Нет, не боялась, — ни секунды не раздумывает Наталья Евгеньевна. — Боялась сделать что-то неправильно и вызвать недовольство отца. С тех самых пор я вообще привыкла не бояться трудностей».

— Последние годы ваша мама Галина Леонидовна провела в психиатрической больнице. Вы пытались связаться с ней?

— С июня 95 го мы уже жили в США и многого из того, что происходило в России, не знали. Папа пережил Брежнева всего на год. Он очень переживал уход Леонида Ильича, они глубоко уважали друг друга. Когда говорят, что отец якобы бил маму… Подобного быть не могло! Вы только представьте, что бы сделал Брежнев с человеком, который посмел поднять руку на его любимую дочь? Отец никогда ничего не просил у бывшего тестя. Да, Леонид Ильич помог нам получить квартиру в Москве, до этого в ней жил сам Валерий Чкалов, но это произошло по его личной инициативе. Естественно, когда папу назначили директором и худруком цирка на Ленинских горах, завистники тут же начали судачить, что этот цирк Брежнев выстроил для Милаева. Хотя к тому времени брак наших родителей распался. Не буду говорить, что стало причиной, об этом много сказано и снято, но развод родителей не помешал нашему общению с мамой. А из России мы уехали, чтобы не оказаться в жерновах, уготованных семье. Виктория вынуждена была поместить маму в больницу ЦКБ. Она отгородила ее ото всех, от нас. Думаю, сестра боялась, что Галина Леонидовна узнает, как она доверилась одному непорядочному человеку, его убили потом, и в результате утекли сквозь пальцы квартиры, антиквариат… Сомневаемся, что все это происходило без ведома ее гражданского мужа Дмитрия — с ним она прожила 30 лет. Также все решения по психиатрическим клиникам, в которых оказались мама и единственная дочь Виктории, Галочка, сестра принимала без нас. Конечно, мы уверены, что в глубине души она не хотела для них такой участи.

— Виктория обвинила вас в тех самых съемках Би-би-си?

— Мы сами переживали из-за того, что случилось, но маму мы не предавали. Прошло много лет, и то, что произошло, все еще не дает нам покоя. Виним себя, что поверили в добрые перемены в нашей судьбе и доверились этим иностранцам. Мало того, позже появились люди, бесконечно спекулирующие на этой теме. Они выставляют себя близкими подружками Галины Брежневой, но на самом деле, как нам кажется, пиарятся, порочат светлую память наших родителей. А кроме нас, никого уже не осталось, кто мог бы за них вступиться: умерла Викуся, умер ее двоюродный брат Андрей Брежнев, сын Юрия Леонидовича. Мы решили прекратить это безобразие и общались на днях с адвокатами по поводу защиты чести и достоинства. Мы совершенно неконфликтные люди, но любому терпению приходит конец.

— Вы имеете в виду что-то конкретное?

— К примеру, назовем имена двух женщин. Артистка цирка Энгелина Рогальская, которая когда-то «работала» с нашим отцом, и Мила Москалева, называвшая себя «близкой подругой» мамы. Последняя умерла недавно. Ее дочь Элла проживает за границей, встречает съемочные группы, называет себя другом дома, при этом открыто бахвалясь тем, что у нее даже есть посуда из личных сервизов Брежнева. С кремлевским клеймом. Уверены, что эти тарелки ей никто не дарил. Потому что таких нет не только у нас, но и у Виты не было. Так как же они оказались у какой-то чужой женщины?

«Я не верю, что мама могла их ей подарить, — убеждена Наталья Милаева. — Была ситуация, когда я сама спускала Милу Москалеву с лестницы. Она как-то заявилась к маме с бутылкой — до отъезда в США я целый год жила с мамой, она сама пригласила. Таких так называемых приятельниц, вертевшихся возле Брежневой хватало. Что это за подруги, которые теперь называют маму Галька и Юрка — это о Чурбанове? Не было и быть не могло никакой дружбы.

Энгелина Рогальская — цирковая артистка, мы думаем, ее интервью связаны с обидой на нашего отца. Когда-то у нее случилась личная драма, посадили мужа, тоже циркача, она обратилась за помощью к папе, но тот ничего не мог сделать — обвинение было по тем временам серьезным, к сожалению, насколько мы знаем, сидел ее муж в плохих условиях, и она так и не смогла простить, видимо, его унижение.

— Вы верите в проклятье семьи Брежневых? Страшная смерть Виктории, Галочка, ваша племянница, оставшаяся практически на улице. За что им все это?

— Мы до последнего не знали, что Вика неизлечимо больна. Она осталась скрытной и в этом. Было желание поговорить с ней, но как когда-то она сама не подпускала маму к телефону, так теперь ее гражданский муж полностью ограничил наше общение. Очень хотелось спросить, подумала ли она, что выписывает Галочку из их последней квартиры… Что из-за этого опрометчивого шага девочка обречена жить в психиатрической больнице. Мы потратили немало сил, чтобы помочь ей, слава богу, вступились журналисты, Андрей Малахов, врачи Алексеевской больницы, Татьяна Шемякина и Аркадий Шмилович, появился человек, который подарил нашей племяннице крышу над головой, родной отец тоже ее не бросает… Галочка — умница, надеемся, что у нее и дальше все сложится хорошо, а в семью Брежневых наконец-то придет покой.

Екатерина Сажнева

По материалам: “Московский комсомолец”