Зачастую мы работаем без особого доверия к власти, но на полном доверии к читателям. И люди отвечают нам тем же.
Во время одного из заседаний дискуссионного клуба, организованного дивногорской городской газетой «Огни Енисея», я рассказал, что «Красноярский рабочий» публикует более 90 процентов писем, приходящих в редакцию. Причём, до появления на газетных страницах все они размещаются на интернет-портале www.krasrab.net, и зачастую уже к выходу номера обрастают комментариями.
Первым не то удивился, не то возмутился мэр города энергетиков Егор Оль:
— Мне тоже приходит много писем, но публиковать большинство из них я бы не стал. Люди не всегда правы, зачем же их мнение выносить на всеобщее обозрение?
Но по-настоящему поразил один из местных демократов:
— Я бы не стал выписывать газету, печатающую все письма, и другим не советую это делать.
— Хорошо, — ответил я ему. — Когда вы лично обратитесь в «Красноярский рабочий» по самому, на ваш взгляд, актуальному вопросу, я ваше мнение публиковать не буду.
— Почему? — округлил глаза демократ.
— Вы же сами меня к этому призываете. Мнения простых людей надо фильтровать. Вот вы и не пройдёте через редакционный фильтр.
Увы, каждый день, открывая различные газеты, я обращаю внимание на парадоксальный, но уже ставший привычным факт — едва ли не полное отсутствие читательских оценок, суждений. Даже районки перестают публиковать письма. Думы начальников, депутатов, «звёзд» кино и эстрады, самих журналистов — этого добра обычно целый воз и маленькая тележка. Мнения крестьянина, токаря, завклубом, рядового пенсионера — на них будто наложено табу.
Повторяю: факт парадоксальный. Чем больше мы говорим о построении гражданского общества, об открытости власти, тем меньше даём гражданам возможности высказываться по самым актуальным для этого самого общества проблемам. В том числе и в период выборов — избирателей просто отлучили от СМИ. Вслед за Госдумой пресса перестала быть местом для дискуссий.
В «Красноярском рабочем», напротив, культ читателя. Мы публикуем мнения людей, которых власть замордовала своим равнодушием, чванством, безответственностью. Публикуем, нарываясь на недовольство чиновников. Часто выносим на страницы газеты отписки — именно в том виде, в котором их получают «жалобщики» или редакция, чтобы все сами могли судить, как государство относится к народонаселению.
На протяжении многих лет по утрам журналисты дежурят у телефона, принимая читательские звонки, чтобы через час-два разобраться в сути поставленных проблем и дать ответ, который появляется под рубрикой «С восьми до девяти» уже в ближайшем выпуске газеты. Подобные материалы — самые рейтинговые.
В связи с этим, правда, вспоминается анекдотичный случай. Однажды в Китае, в редакции одной из провинциальных газет, я с гордостью рассказал о своём замечательном опыте. Коллеги слушали внимательно, одобрительно кивая после каждой произнесённой мною фразы. Когда же я закончил пламенную речь, один из них скромно произнёс:
— У нас тоже есть редакционная прямая линия. Мы, как и вы, принимаем звонки читателей. Только не в течение часа, а все 24 часа в сутки. Без выходных.
— Как же вы справляетесь с такими объёмом информации? — не удержался я от вопроса и услышал в ответ:
— Передаём в партийный комитет.
Слава Богу, времена всевластных парткомов давно ушли у нас в прошлое. Но современной власти надо бы тоже анализировать, что интересует простых горожан, сельчан. Хотя бы для того, чтобы держать нос по ветру, улавливать даже малейший дымок и вовремя гасить пламя, то есть — не получать неожиданных вспышек общественного недовольства. Я всегда призывал и призываю спорить страстно не во время митингов, выяснять отношения не на баррикадах. Лучше делать это на газетных страницах, в теле- и радиостудиях.
Заметил: зачастую к нам обращаются за помощью те, кто давным давно, а может, и вообще никогда не держал в руках «Красноярский рабочий». Спрашиваю, почему они пишут и звонят именно в нашу редакцию? Отвечают: государственная пресса людей вниманием не жалует, а в чиновных кабинетах реагируют лишь тогда, когда история предана огласке.
Кого в Красноярском крае мониторят в первую очередь — из печатных СМИ? «КР», где есть срез настроний в обществе. Вот и беспокоятся в не очень высоких кабинетах: не отреагируешь на критику — лишишься премии, а то и по шапке получишь.
Не знаю, как в других регионах, а в Красноярском крае фактически сошло на нет правозащитное движение. Даже некогда ярый неформал Николай Клепачёв, ставший в годы перестройки прототипом прошагавшей по сценам московских и провинциальных театров пьесы «Трое на красном ковре», сегодня разводит руками: никому ни до чего нет дела!
Приходится редакции принимать на себя фукции правозащитников. Это неимоверно трудно, так как из-за финансовых неурядиц в штате «Красноярского рабчего» нет даже юриста. Но есть желание отстаивать интересы читателей и прочих сограждан.
Активно используем возможность рассылать официальные редакционные запросы, благо, закон обязывает и правоохранителей, и чиновников отвечать на них в строго установленные сроки. Если получаем от ворот поворот — тут же обращаемся выше. В конце концов, добиваемся цели, хотя очень больших усилий это стоит — пробить стену формализма.
В последнее время в редакцию хлынул огромный поток писем из СИЗО и тюрем. И это не удивительно: 300 экземпляров «Красноярского рабочего» в день выхода газеты попадают за колючую проволоку, расходятся по камерам. Случаются даже конфликты из-за нехватки газет. Такие вот горячие у нас подписчики.
Заочно я знаком со многими из тех, кто уже отбывает наказание или только томится в ожидании решения суда. Сидельцы просят о разном, в том числе настаивают на участии журналистов в процессах. Увы и ах, такой возможности нет. А вот публиковать письма оступившихся — это вполне реально, тем более, что чаще всего обнародование раздирающих душу историй — урок для других.
И ещё приходят десятки посланий со словами раскаяния — их мы уже объединяем в подборки, порой достаточно большие, и размещаем под рубрикой «Прошу прощения!» Не знаю, играют ли они серьёзную роль в судьбе преступников и потерпевших, но уверен — нужно давать людям возможность попросить прощения и даже пустить принародно слезу.
Спросите: при чём тут читательское доверие? А при том, что обитателям учреждений ГУФСИН обратиться порой не к кому. И если они чувствуют внимание редакции, в них просыпается ответное чувство. В конце концов, не одни же там разбойники сидят, некоторые попадают в застенки случайно, есть и совершенно невиновные, но пока не сумевшие это доказать. На Руси ведь всегда говорили: «От сумы да от тюрьмы не зарекайся».
Удивительно, но именно находясь за колючкой, многие начинают читать газеты. Иногда кажется, что кое-кто и за письмо взялся впервые. Разбираешь совершенно безграмотные каракули и диву даёшься: как же автор сумел пройти по школьным коридорам, пытались ли его педагоги направить на путь истинный? Читал бы с детства общественно-политическую прессу, глядишь — и мозги были б в порядке, и в неволе не оказался бы.
Так что есть в посланиях из СИЗО польза. Это хоть небольшой, но всё же свет в окошке. И для тех, кто по ту сторону высокого забора, и для тех, кто по эту. И для редакции, хотя газета наша и по ту, и по эту сторону — там, где читатели.
Конечно же, не тюрьмой единой жив «Красноярский рабочий». Я всегда называю его газетой мнений. И даю зелёный свет даже тем материалам, с авторами которых не согласен в принципе, более того — в которых и меня порой разносят в пух и прах. Шучу: это даже не демократия, а какой-то журналистский анархизм.
Бывают, конечно, и проколы. Пачка судебных исков — всегда на столе. Вчера секретарь напомнила: в ближашее время мне нужно четырежды нарисоваться перед представителями третьей власти: 2, 9, 10 и 13 октября. Хожу по судам исключительно сам, пишу отзывы и объяснения тоже собственной рукой. Нет денег на адвокатов. Потихонечку становлюсь юристом-самоучкой.
Случаи бывают просто уникальные. Не так давно опубликовали в газете письмо группы граждан о нарушениях земельного законодательства в конкретном сельсовете, предварительно заручившись документами. Глава того самого сельсовета тут же заявила, что подаст на редакцию в суд. Посоветовал ей другое: высказать в газете свою точку зрения на проблему. Согласилась, прислала материал, опять же сопроводив его кучей официальных бумаг, свидетельствующих, что правда — на её стороне.
Казалось бы, обе стороны конфликта получили возможность высказать свою позицию и должны, по крайней мере, быть благодарны редакции за предоставленную трибуну. Но не тут-то было. В ответ получаю иск из Арбитражного суда. Никаких, слава Богу, материальных претензий — только требование опубликовать опровержение того, на чём настаивала глава сельсовета, и…
Вот после «и» — самое интересное. Истцы требуют удалить неугодный им материал с редакционного сайта, что вполне осуществимо. Но ещё одно их требование заставило меня зачесать в затылке. Цитирую: «…Обязать ООО «Редакция газеты «Красноярский рабочий» изъять и уничтожить без какой бы то ни было компенсации изготовленные в целях введения в гражданский оборот экземпляры указанного номера краевой общественно-политической газеты «Красноярский рабочий», содержащей указанные сведения, так как без уничтожения таких экземпляров материальных носителей удаление соответствующей информации невозможно».
Представляете: кто-то прочитал номер и отложил его для истории, кто-то порезал на нём селёдку, кто-то растопил печь на даче, кто-то использовал, извиняюсь, в качестве туалетной бумаги… И всё это я теперь должен отозвать и лично изничтожить. Спасибо за то, что верят в такие невероятные редакторские способности.
О судебных тяжбах мы тоже рассказываем своим читателям, чтобы они знали, что журналистский хлебушек мазан не одним только мёдом. Тем более, что обычно авторы исков требуют с нищей, в общем-то, редакции не рубль, а непременно миллион. Порой нас обвиняют в давлении на суд, а я считаю иначе — мы обязаны доносить до людей правду и в подобных случаях. Иначе эту информацию донесут «доброжелатели», скорее всего — изрядно исказив её.
…В период кризиса (а порой кажется, что он длится вечно) читатели понесли в редакцию, только что выселенную из своих помещений, деньги — кто сто, кто пятьсот, кто тысячу рублей. И тут возникла идея — не просто принимать пожертвования, а сделать добровольные взносы целевыми.
И мы объявили: готовим к выпуску первый «народный номер», который будет состоять преимущественно из читательских писем. И очень быстро собрали 90 тысяч рублей, которые полностью окупили затраты на бумагу и полиграфию, то есть, на полноцветную «толстушку».
Признаюсь, людям и сам номер, и идея понравились. И они без подсказки начали присылать деньги на следующий выпуск «народного номера», где опять будет много мнений при отсутствии цензуры, в том числе редакторской. 50 с лишним тысяч уже перечислены на счёт «Красноярского рабочего», каждый четверг публикуем разрастающийся список тех, кто внёс свой финансовый вклад. Приносит почта и читательские откровения, изложенные на бумаге боль и радость. Во второй половине октября номер увидит свет.
Так вот и работаем — зачастую без особого доверия к власти, но на полном доверии к читателям. Люди отвечают тем же.
Владимир ПАВЛОВСКИЙ
главный редактор «Красноярского рабочего»
Фото Валерия ЗАБОЛОТСКОГО
