Начинается сражение кредиторов “Нота-банка” за формулировки в обвинительном заключении, которые помогут им вернуть 9 млрд рублей, найденных у замглавы Управления “Т” ГУЭБиПК
Пока полиция переписывает номера банкнот и снимает отпечатки пальцев с упаковок, изъятых у замглавы Управления “Т” ГУЭБиПК МВД РФ Дмитрия Захарченко, начинается борьба, в которой победителю достанутся 9 млрд рублей.
Основные интересанты — более тысячи обманутых кредиторов “Нота-банка”, долги перед которыми на 1 августа составили 38,4 млрд рублей. Учитывая, что на сегодня в конкурсную массу вошло всего 1,6 млрд рублей, изъятые у Дмитрия Захарченко миллиарды были бы совсем не лишними — если, конечно, они поступят в кассу ликвидируемого банка. Тем более что, по самым оптимистическим расчётам, после прохождения всех судебных процедур в кассу может поступить немногим более 11 млрд рублей (на текущий момент, по данным Агентства по страхованию вкладов, кредиторы получили исполнительных листов на 5,9 млрд рублей, а в судах рассматриваются иски общей стоимостью ещё на 5,2 млрд рублей).
Обрадовали бывших вкладчиков “Ноты” сотрудники правоохранительных органов, заявившие, что найденные у полковника деньги были ранее похищены у “Нота-банка”. На такой солидный клад они наткнулись почти случайно: в ходе расследования уголовного дела против руководства “Нота-банка” следователи узнали из прослушки некоторых его сотрудников о том, что они ведут переговоры с руководством Управления “Т” ГУЭБиПК, которое и возглавлял Захарченко.
Столичный “Нота-банк”, входивший в сотню крупнейших российских банков, был лишён лицензии с 24 ноября 2015 года. Центробанк подчёркивал, что превышение величины обязательств “Нота-банка” над его активами составляет более 26 млрд руб. Тогда же было заведено уголовное дело о краже этих денег из банка, по делу уже арестованы финансовый директор Галина Марчукова и совладельцы банка Дмитрий Ерохин и его младший брат Вадим Ерохин.
Мошенничество или незаконный банкир?
Несмотря на эти оптимистические заявления, всё будет зависеть от того, какие формулировки будут использованы следствием в дальнейшем расследовании — в зависимости от этого деньги могут получить не вкладчики, а государственный бюджет.
Сейчас вся эта гигантская сумма является вещественным доказательством — и, пока идёт следствие, понятно: использовать их не может никто.
— Дальнейшая судьба денег будет зависеть от того, какой состав преступления предусматривают обстоятельства дела “Нота-банка”, — говорит управляющий партнёр юридической компании BMS Law Firm Алим Бишенов. — Использование мошеннических схем (ст. 159 УК РФ) предусматривает передачу изъятого Агентству по страхованию вкладов (является конкурсным управляющим в процедуре банкротства “Нота-банка”). В этом случае средства будут направлены управляющим в конкурсную массу для дальнейшего распределения между кредиторами ликвидируемого банка. Если же речь идёт об осуществлении незаконной банковской деятельности (ст. 172 УК РФ), то обнаруженные у арестованного деньги будут перечислены в казну государства в порядке конфискации средств, нажитых преступным путём.
Дополнительная сложность заключается в том, что наличные денежные средства в таком значительном количестве не могут быть идентифицированы, как, например, угнанный автомобиль (по номерным агрегатам), отмечает адвокат бюро “Адвокат про” Александр Михайлов. Дело в том, что столько наличности не могло храниться в банке единовременно. Обычно валюта в таком большом количестве появляется в обороте в результате так называемой “обнальной” деятельности, и проследить цепочку её происхождения чрезвычайно сложно. Поэтому и доказать, что конкретно эти деньги были похищены, — очень сложная задача.
— Если доказать хищение этих денег у “Нота-банка” не представится возможным, то, как показывает практика, собственником будет признан “по умолчанию” их владелец, т.е. лицо, у которого они были обнаружены, — говорит Михайлов. — Эти денежные средства могут быть арестованы и затем конфискованы в доход государства, если будет доказано, что они получены в результате совершения незаконной банковской деятельности и ряда других преступлений.
Всё зависит от АСВ
В любом случае, если АСВ хочет получить деньги “Нота-банка” для кредиторов, то только АСВ сам должен заявить, что агентство является потерпевшей стороной, говорит партнёр юридической фирмы “Коблев и партнёры” Руслан Закалюжный. Пока этого не сделано, шансов получить их у кредиторов немного.
Однако пока АСВ публично не высказывается, а пресс-служба агентства не смогла подготовить оперативный комментарий для Лайфа.
Источник, близкий к руководству агентства, назвал эти деньги “шкурой неубитого медведя” и призвал дождаться окончательного обвинительного заключения. К тому же, неизвестно, сколько будут идти следствие и суд. Ведь средний срок ликвидации банков в России — около трёх лет. Следствие также может идти годами, и вполне может случиться так, что банк будет ликвидирован ещё до того, как приговор вступит в законную силу. Соответственно, ни на какие дополнительные деньги в этом случае кредиторы рассчитывать не смогут.
Впрочем, некоторые юристы не исключают, что соответствующее заявления АСВ уже подало.
— Возможно, что АСВ уже это сделало, обычно такие заявления не являются публичными. И не исключаю, что заявление АСВ могло помочь установить связь найденных денег с “Нота-банком”, — указывает партнёр коллегии адвокатов “Юков и партнёры” Светлана Тарнопольская.
А если невиновен?
Осложняет ситуацию вокруг денег и то, что Захарченко настаивает на своей невиновности. Да и нередки случаи, когда даже такие громкие дела разваливались в суде. Что будет, если Захарченко будет оправдан? Это ещё больше уменьшает вероятность того, что деньги будут возвращены кредиторам банка, говорят эксперты. Но и сам Захарченко их тоже не получит.
Учитывая то, что можно провести проверку задекларированных доходов Захарченко, доказать законность происхождения такой суммы в данном случае крайне сложно, отмечает старший юрист Eterna Law Наталья Коновалова. Он, конечно, может сослаться на то, что собственником этих денежных средств является третье лицо, которое потенциально может иметь источник такого дохода (например, крупный бизнесмен). Но, даже если это удастся, действующим УПК предусмотрен ряд правовых механизмов, которые позволяют не возвращать деньги, изъятые в качестве вещдоков. Например, может быть выделение нового уголовного дела в отношении неустановленных лиц, в которое будут выделены эти вещдоки.
Фото: 163gorod.ru
Источник: “Life”
“URA.RU”, 13.09.16, “Что связывает истории Захарченко, Белых и Бельянинова?”
Почему в России не верят в борьбу с коррупцией
Девять миллиардов в клетчатых мешках полковника полиции Дмитрия Захарченко — новый символ коррупции в России. Всего два месяца назад россияне наблюдали за тем, как 9 миллионов, сотни тысяч долларов и евро, находят в коробках у экс-главы ФТС Андрея Бельянинова. Образ растерянного губернатора Кировской области Никиты Белых с выложенными на столе светящимися евро тоже глубоко укоренился в общественном сознании. Подобные события принято объяснять битвой политических кланов, сокращением ресурсов, ослаблением либералов, но только не борьбой с коррупцией. О том, почему обществу и самим чиновникам сложно поверить в антикоррупционную повестку власти — в материале «URA.Ru».
В понедельник, 12 сентября, в Кремле прокомментировали арест полковника антикоррупционного главка МВД Дмитрия Захарченко. Пресс-секретарь президента Дмитрий Песков рассказал, что президент «обладает всей полнотой информации» по этому делу. «Очевидно, что борьба с коррупцией — это многогранный процесс, очень тернистый, очень сложный. Но в данном случае руководство страны демонстрирует последовательную линию», — отметил Песков.
Собеседники «URA.Ru» в самом МВД считают, что ведомство стало заложником борьбы силовых групп, конечной мишенью которых является министр МВД Владимир Колокольцев. Похожие версии распространялись и после ареста по делу о взятках сотрудников СКР: тогда источники ведомства также говорили об атаке на главу СКР Александра Бастрыкина — об этом писали и многие федеральные СМИ.
Заместитель директора Центра политической конъюнктуры Олег Игнатовобъясняет такую реакцию тем, что за этими событиями не видно явного бенефициара — конкретной фигуры в правящей элите, связанной с ним политической силы или конкретной силовой структуры: «Почему это так? Наверное, потому, что тема коррупции, как считается, обладает высоким эффектом саморазрушения для власти. До сих пор сохраняется убеждение, что с коррупцией нужно бороться осторожно, не давая никому конкретно возможности „оседлать“ эту тему, и чтобы этим не смогла воспользоваться оппозиция».
Руководитель отдела социально-политических исследований «Левады-центра» Наталья Зоркая замечает, что не в первый раз российская власть борется с коррупцией и поэтому общество к ней относится скорее скептически: «После дела „Оборонсервиса“ люди не верят, что виновные будут наказаны. То, что фигурантка этого дела Евгения Васильева так легко отделалась, тогда вызвало широкое общественное возмущение (провела в колонии 34 дня — прим. автора)».
По словам социолога, все последние исследования показывают, что у россиян сложилось ощущение, что коррупция пронизывает все общество: «Это связано и с коррумпированным сознанием самого населения. В коррупционных практиках участвуют многие, дело не ограничивается персонами, которые возглавляют верхушку бизнеса, или теми, кто занимает властные посты. Поэтому у людей создается ощущение, что так устроена наша жизнь», — поясняет Наталья Зоркая.
Интересно, что после обысков в ФТС и арестов в СКР опрос «Левады-центры» показал, что 44% респондентов сочли обыски и аресты «показательной акцией перед выборами в Госдуму», 24% россиян были уверены, что это «отголоски борьбы за передел сфер влияния между высокопоставленными чиновниками». Лишь 19% россиян считают, что в стране началась серьёзная борьба с коррупцией, а 13% опрашиваемых не смогли сформулировать своё мнение.
Политолог Аббас Галлямов объясняет такие настроения населения недоработкой пропагандистского аппарата. «Информационное сопровождение должно быть более сфокусированным. Каждую новость об очередном уголовном деле надо сопровождать цитатами из Путина о том, что борьба с коррупцией — это его приоритет, и комментариями экспертов, в которых должны звучать выражения „системная борьба с коррупцией“ и „борьба ведётся на всех уровнях, невзирая на должности“. Новостей о коррупционерах без подобного сопровождения выходить вообще не должно. Если работать именно так, то большинство избирателей властям поверит достаточно быстро», — уверен эксперт.
Председатель экспертного совета «Платформа» Алексей Фирсов говорит, что в общественном сознании серия арестов и обысков не выстраивается в один ряд: «Какие-то из них воспринимаются в рамках антикоррупционной кампании, иные — как результат внутриэлитных конфликтов или борьбы за ресурсы». Социолог также отмечает, что в России сейчас наблюдается новый общественный феномен — период, в который уверенным не может быть никто: «Позиция не дает гарантии, прошлое не является закрытым, перспективы лишены четкого контура. Можно сегодня быть счастливым и успешным, а завтра скрываться за рубежом, можно быть в контакте с федеральными фигурами, но завтра они отвернутся».
Айсель Герейханова
